След тигра
Шрифт:
– Прощай. И чтоб тебе было неладно, скотина!
Я хлопнул дверью, сел в машину и погнал вверх по крутой дороге, чувствуя, как заносит заднее колесо на узких поворотах. Около семи я шел уже по садовой дорожке к дому. Над Тэйлер-драйв опускались тихие уютные сумерки. В листве кустарников и вязов мирно жужжали мухи.
На кухонном столе таял на подносе лед. В пепельнице тлела испачканная помадой сигарета. Я прислушался. В спальне работало радио, но дверь была по-прежнему закрыта. Вернувшись на кухню, я собрал
Раньше мне, бывало, удавалось убедить себя в том, что Лоррейн была мне верна. Зная в глубине души, что это не так, усилием воли я заставлял себя выбросить из головы дурные мысли, поверить, что во мне просто говорит ревность, что все это – игра воображения.
На этот раз все было иначе. Я смотрел на смятую постель, на перевернутый стакан с отбитым краем, на мокрое пятно, расползавшееся по ковру – и не мог отвести взгляда.
Я никак не мог понять, почему мне так больно. Я ведь думал, что давно уже разлюбил ее. Откуда же тогда это желание бежать куда глаза глядят и крушить все на своем пути?
Ну, в самом деле, что такого произошло? Несколько дней назад я переспал с Танкер – разве это что-нибудь для меня значило? Так и Винс затащил к себе в постель испорченную, вздорную, скучающую бабенку, прожигающую последние остатки своей молодости, пока алкоголь не отнял у нее всю красоту и привлекательность. То, что было между ними, не должно значить для меня больше, чем мое собственное приключение с Тинкер.
Допив стакан, я почувствовал, что алкоголь ударил мне в голову. Я налил еще и выпил залпом. Потом пошел и принялся стучать в дверь спальни. Я долбил в дверь кулаками, пока она не открыла. Лоррейн стояла, потягиваясь, в прозрачном шелковом халате и смотрела на меня туманным взглядом.
– Ну, заходи, если тебе так невмоготу, – проговорила она с пьяной усмешкой. И я вошел.
Глава 8
Я отодвинул Лоррейн в сторону, прошел через спальню и тяжело опустился на пуфик возле ее туалетного столика.
– Герой-любовник уехал, – сообщил я и посмотрел на нее. Она вытаращила глаза.
– То есть как это “уехал”?
– А ты думала, он здесь останется?
– Он не в состоянии никуда ехать. Где Винс? Что ты с ним сделал?
– Отвез в аэропорт. – И куда он улетает?
– А я его не спрашивал. Ты что, хотела лететь с ним?
– Это мое дело – ехать с ним или оставаться здесь. С грязным шпионом.
– Я тебя не выслеживал.
Она присела на кровать, глядя мне прямо в глаза.
– Нет, именно выслеживал. Специально прокрался в дом незаметно. Я бы услышала машину. Я постоянно прислушивалась.
– У меня кончился бензин за два квартала до дома.
– Здорово придумал.
– Спроси Ирену. Она видела меня с канистрой в руках. Я подвез ее до остановки.
Она смотрела недоверчиво.
– У тебя, правда, кончился бензин?
– Да.
– Значит, мне здорово не повезло. Надо же такому случиться! – Она покачала головой, усмехаясь, как провинившийся, своенравный ребенок.
– Лоррейн!
– А?
– Лоррейн, послушай, ну зачем тебе все это нужно? Зачем ты каждый день напиваешься до бесчувствия? Зачем ты легла в постель к Винсу?
Она сидела, безвольно опустив руки, но глаза смотрели дерзко и упрямо.
– А почему бы нет? Он бы ничего не сказал, я бы ничего не сказала. Все было бы шито-крыто. Подумаешь, маленькое развлечение!
Я вдруг заметил, что совершенно успокоился, и говорил вальяжным менторским тоном.
– Ты рассуждаешь аморально.
– А ты – как глупый святоша.
– Почему ты так много пьешь?
– Потому, что мне нравится так много пить. Вот почему. А вот зачем ты отправил Ирену домой – мне непонятно. Я хочу есть.
– Лоррейн, дорогая, давай постараемся понять друг друга.
– Ну, валяй, разбирай меня по косточкам. Скажи мне, кто я такая. Ты же меня застукал! И теперь у тебя есть полное право прочитать мне длинную, нудную лекцию. Ну, давай же. Ты ведь меня застукал! И мне, разумеется, должно быть стыдно. Прости бедную грешницу! Помолись за мою душу, как Ирена.
– Ну что ты кричишь? Я же стараюсь говорить с тобой спокойно.
– Правильно. Будь великодушен и снисходителен.
– Да при чем здесь снисходительность? Я сам не безгрешен. Я... я тоже тебе изменял.
– Наконец-то признался. С этой воблой, Лиз Адамс. Я всегда это знала, а ты упорно отрицал...
– Нет, не с Лиз Адамс, Лоррейн. С твоей подругой Тинкер.
– Тинкер? – еле выдохнула она от изумления. – Когда? Где?
– В прошлое воскресенье. Вечером. У нее дома. Лоррейн выглядела потрясенной, в глазах было смятение. Мне показалось, что она сейчас разрыдается. Но она вдруг звонко расхохоталась.
– О Боже! Тинкер! Я умру! Мамочки! Что я с ней сделаю!
– Замолчи! – заорал я. – Возьми себя в руки.
Она все никак не могла успокоиться, встала, покачиваясь, зажимая рот рукой и утирая слезы. Потом повернулась и пошла в ванную. Я догнал ее на пороге и схватил за руку.
– Что с тобой? – кричал я ей прямо в лицо. – Сходи к психиатру. Для тебя супружеская измена – все равно что игра?
Она вырвала свою руку и проворковала мне прямо в губы:
– Ну, конечно. Конечно, мой милый. Это и есть игра. Чудная, восхитительная игра! Как я люблю в нее играть... – Она распахнула халат, качая бедрами, как шлюха, и пропела: