След за кормой
Шрифт:
Уныло брели тон-крояы по воде; Франа несли двое, часто сменяя друг друга. Ушибленного Кнота поддерживал Гурм. Ямы старались обходить. Если это не удавалось, один из лучших пловцов брал раненого на спину, а другой поддерживал голову Франа над водой. Лишь к вечеру измученные, мокрые тон-кролы выбрались наконец на берег.
Здесь они могли отдохнуть й~нё спеша обсудить свое положение.
На одиннадцать человек осталось девять трехгранных кинжалов. Фран и Лорг спустились с корабля разведывать отмель без всякого оружия, а у Гурма и Кнота восставшие отняли топоры, но забыли отобрать кинжалы, скрытые под одеждой. Но у тон-кролов не было ни одного лука,
Нужно было еще как-то одеть дрожавших от холода Франа и Лорга, и остальные поделились с ними одеждой.
К счастью потерпевших крушение (а их вполне можно так назвать, хотя корабль и не погиб), у Кнота на поясе оказался непромокаемый мешочек с кремнями и трутом. Удалось развести большой костер, и тон-кролы высушили одежды. Но дичь добывать было уже поздно, голод с грехом пополам утолили собранными у берега ракушками и крабами. Ночью караульные посменно поддерживали огонь и присматривали за раненым. Рана юноши воспалилась, Фран метался в жару, бредил, просил пить.
Настало утро, а Фран по-прежнему был в бреду. Суровый Гурм без всякой жалости оставил бы раненого родственника на произвол судьбы, лишь бы побыстрее совершить обратный путь. Но он понимал, что, поступив так с Франом, пролившим за него кровь, он оттолкнет от себя и стражей и Лорга, и ему придется скитаться в чужих краях одному. И Гурм решил остаться иа берегу до выздоровления Франа.
Лорг, услышав об этом, запрыгал от радости, а простодушные тон-кролы начали превозносить доброту Гурма.
Старший из стражей, бывалый Ирт, нашел для лагеря хорошее место.
В долине, меж невысоких холмов, протекала речка. Берега ее окаймлялись широкими полосами разноцветной гальки, перемешанной с песком. Там, где полоса галечника расплеснулась во всю ширь, Ирт и выбрал место для стоянки – посредине между ручьем и лугом.
– Комар держится в траве. Здесь не так будет надоедать, – коротко объяснил охотник.
За галькой начинался благоуханный луг, густую высокую траву которого никогда не топтала нога человека. Из травы поднимались головки тысяч и тысяч разнообразных цветов. Прежде всего бросались в глаза венчики розовых пионов и пурпурных, испещренных темными пятнами царских кудрей; источали нежный аромат темно-розовые гвоздики, алые маки и длинные белые кисти медовой кашки; чуть качались по ветру красные колокольчики тюльпанов; высокие стебли трав густо оплетала присосавшаяся к ним повилика с белыми душистыми цветочками.
Кое-где среди луга поднимались рощи стройных гладкоствольных красных дубов, кленов с вырезными лапчатыми листьями, развесистых мелколистных грабов. По берегам речушки росли тополи и ивы, склонявшие над водой свои серебристые листья.
Чтобы иметь защиту от солнца, дождя и насекомых, Ирт предложил построить шалаш. Все, кроме раненого Франа и высокомерного Гурма, дружно принялись за дело, быстро нарубили несколько десятков тополевых жердей для скатов, положили длинную толстую перекладину в развилки двух основных столбов. Вооружившись кинжалами, строители отправились к лугу. Люди чуть не с головой утопали в высоком разнотравье. Вместо кос засверкали клинки кинжалов, и от века не кошенная трава стала падать зелеными рядами. Из-под ног выскакивали юркие рыженькие перепелки, пестрые стрепеты, серые куропатки. За матками, как пушистые желтые шарики, катились птенчики, бойко шныряя среди высоких стеблей.
Тон-кролы носили скошенную траву к шалашу и по указаниям Ирта укладывали на
Кнот набрал листьев подорожника, нажевал их и мягкую кашицу приложил к ране, чтобы она «вытягивала жар», как выразился кормчий. Он решил дать больному отвар корней лекарственной травы – валерьяны. Корешки валерьятш Кнот нашел довольно быстро, но не было посуды вскипятить воду.
Лорг, рыская по окрестностям, нашел на холмах несколько прошлогодних плодов дикой тыквы, уже засохших. Разрубив их пополам и очистив от семян, тон-кролы получили миски. Конечно, их нельзя было ставить на огонь, но обошлись и без этого. Набрав в миску воды, Ирт опустил туда раскаленную в костре крупную гальку, обтертую пучком травы, и корешки валерьяны. Приготовленным отваром напоили раненого, и тот впервые за сутки спокойно уснул.
Немало нужно пищи для десятка здоровых желудков, но в этом благодатном краю только слепой или безрукий мог умереть с голоду. Главную заботу о пропитании взял на себя бывалый охотник и рыбе овИрт.
В прозрачной воде речки, то разливавшейся по широким мелким перекатам, то собиравшейся в глубокие омутки под обрывами, переплетенными корнями ив и тополей, Ирт заметил стайки форелей, уносившихся против течения, когда к ним приближался человек. Покончив с приготовлением лекарств для Франа, Ирт нарезал у речки несколько охапок гибких таловых прутьев и с помощью товарищей принялся плести два щита длиною в пять-шесть локтей каждый и высотою по два.
Со щитами отправились на рыбную ловлю. Одним щитом перегородили речку в подходящем мелком месте, а с другим щитом ушли за несколько сот шагов вниз по реке. Потом направились против течения и держали щит так, чтобы нижний край его касался дна. Старались как можно больше шуметь: плескались, колотили по воде палками. Испуганные форели бросались вверх, но там их задерживал прочно укрепленный в дне щит.
Пространство между двумя щитами, длиной в пять-шесть локтей и такой же ширины, превратилось в садок, сплошь заполненный рыбой: там бились тысячи форелей. Даже сам Ирт поразился успеху своей затеи: в стране тон-кролов не было такого изобилия рыбы.
Рыболовы развеселились. С громкими криками, схватившись за руки, они заплясали по хрустящей гальке, принялись бороться, а потом, расшалившись, начали наскакивать на Ирта, стараясь ударить его плечом так, чтобы сбить с ног. Низенький плечистый Ирт, не шелохнувшись, выдерживал удары и вдруг, когда на него налетел нескладный долговязый Отс, мгновенно отскочил в сторону. Отс упал в воду, в кипящую массу форелей. Он вынырнул с большой форелью в зубах, вызвав сумасшедший хохот товарищей.
Обрадованные удачей, рыболовы решили наготовить рыбы впрок – на дорогу. Можно было закоптить ее или завялить.
Ирт вспомнил, что видел около моря углубление – нечто вроде высушенного солицем пруда, на дне которого остались кристаллы соли. Она оказалась слегка горьковатой, но вполне пригодной для употребления.
Соль в стране тон-кролов ценилась дорого, так как ее привозили издалека. Деловитый Гурм тотчас сообразил, что неплохо было бы ездить на море за даровым товаром. Его воображению представился новый корабль… нет, два, три корабля, принадлежащие ему, Гурму, и до бортов наполненные драгоценным грузом, добытым рабами. В другой раз он уже не будет таким дураком и не позволит невольникам обмануть себя.