След за кормой
Шрифт:
Гурм вспомнил о происшедшем с великой злобой. Хорошо еще, что Фаттар оказался не таким уж злопамятным. Ведь что мешало вождю круминов и его людям, сбив цепи, пуститься в погоню за тон-кролами и перестрелять их всех из луков? Зато если бы ему, Гурму, удалось захватить в свои руки Фаттара, он казнил бы его страшной казнью…
Через несколько часов близ лагеря протянулись от дерева к дереву веревки из гибкой и прочной коры мелколиственного кустарника, который тон-кролы называли кожевенным. На веревках развешаны были вычищенные и посоленные форели. Из расставленных на земле тыквенных мисок доносился вкусный запах ухи, сваренной
На ложе из душистых трав, в безопасности от комаров, ночь провели прекрасно. Даже Фран, вторично выпивший вечером отвар валерианы, спал спокойно.
Лорг с утра принялся мастерить лук. Долгая практика показала тон-кролам, что лучшие породы дерева для луков – это вяз, яблоня, орешник. Вязов и яблонь поблизости не было, но Лорг, когда искал тыквы, видел на холмах кудрявые орешники. Он срезал несколько длинных ровных палок. Дома, делая лук, употребляли выдержанное дерево, которое сохло на воздухе, в укрытии от солнца, по крайней мере два-три года. Теперь, по совету Ирта, мальчик решил подсушить палку на огне. Вбив два высоких кола с развилками, он положил на них прямую, очищенную от коры орешину, которую выбрал для лука, и развел под ней небольшой костер. Несколько часов Лорг терпеливо поддерживал огонь и поворачивал палку. Наконец она стала значительно легче и тверже.
И тогда Лорг начал обстругивать заготовку. К концам палка утончалась, но не настолько, чтобы утратить прочность. Строгая, мальчик время от времени пробовал упругость лука и думал, из чего бы сделать тетиву. Из той коры, на которой вялились форели? Она хоть и крепка, но порвется при первом же выстреле. Можно было бы сплести хорошую бечевку из конопли, как это делалось в Бас-Турге, но здесь конопля не росла. Выход из затруднения нашел Ирт. Тон-кролы носили высокие мягкие сапоги из коровьей кожи, а чтобы голенища не сваливались, подвязывали их под коленом прочными сыромятными ремешками. Из этих ремешков Ирт и свил отличную тетиву.
Лорг с силой натянул лук, спустил тетиву, и она зажужжала почти так же громко, как у его старого лука, оставшегося на корабле. Мальчик захохотал от удовольствия. Теперь оставалось наготовить стрел. Хорошую прямую стрелу сделать трудно, и одному Лоргу пришлось бы заниматься этим слишком долго. Ему помогли молодые воины: общие интересы требовали, чтобы в их маленьком отряде, затерянном в неведомой глуши, оказался хотя бы один лук.
В дело опять пошли ореховые палки. Обрезав их до нужной длины, каждую осторожно раскололи на четыре части, подсушили над костром, стараясь, чтоб заготовки не коробились, а потом обстрогали кинжалами.
Пока одни строгали стрелы, другие отправились на морской берег и принесли оттуда множество птичьих перьев. Ирт выбрал лучшие из них и оснастил стрелы, привязав перья тонкими полосками крепкой коры. Стрелы, конечно, были недостаточно гладки и прямы, а главное, у них не было бронзовых наконечников. Но этому горю помочь не смогли: наконечники пришлось сделать из острых камешков, набранных на морском берегу.
Лорг имел теперь лук и дюжину стрел. Ему не терпелось попробовать новое оружие, но было уже совсем темно, когда работа закончилась, и пробу пришлось отложить до следующего дня.
Лорг просыпался ночью раз десять. То ему чудилось, что у него
Наконец ночные тревоги кончились, и мальчик первым выскочил из шалаша, разметав закрывавшее вход сено.
На широком пляже был вбит кол, обмотанный травой, и Лорг начал стрелять в цель. Поначалу дело не клеилось: мальчик еще не привык к новому луку, да и к стрелам тоже надо было приспособиться. У каждой стрелы была своя особенность, в зависимости от того, насколько точно она была выстрогана и какими перьями оснащена. Одна стрела при полете всегда забирала вправо, другая влево, третья описывала волнообразную линию, а четвертая легонько подвывала…
До самого полудня упражнялся Лорг, и его с трудом уговорили поесть.
Но вот стрелы стали попадать в цель почти без промаха. С тремя товарищами Лорг отправился на охоту, и через несколько часов они принесли связку гусей, уток и черноголового лебедя. Правда, три стрелы пропали и притом из числа лучших, но Ирт утешил мальчика:
– Стрел тебе будет сколько угодно. А вот сделать еще три-четыре лука необходимо.
Само собой получилось так, что на суше главой отряда стал Ирт, и даже сам суровый Гурм ничего не решался предпринимать без его согласия. Низенький, сухощавый, но крепкий и жилистый, Ирт знал множество ремесел, был умелым охотником и рыболовом; он мог сделать силки для кролика и капкан на медведя, мог приманить голосом любую птицу, сплести сети и верши…
Совет, или, вернее, приказ, Ирта был выполнен беспрекословно. Через несколько дней у тон-кролов появилось еще четыре хороших лука, и они наготовили сотни две стрел. Правда, запаса кожаных шнурков хватило только на две тетивы.
На лугу, в высоких травах, водилось много кроликов, и на них была устроена облава. Восемь человек образовали на лугу цепь; гикая, свистя и колотя палками по траве, они гнали кроликов на песчаный берег. Здесь испуганные зверьки становились добычей Лорга и еще двух стрелков.
Из кроличьих жил были сплетены недостающие тетивы, а шкурки Ирт обработал и, когда они были готовы, сшил из них теплые, мягкие куртки Франу и Лоргу. Шил он костяными иголками; нитками служили кроличьи сухожилия. Однажды охотникам посчастливилось застрелить оленя. Из его шкуры Ирт сделал Лоргу и Франу сапоги, и теперь они были одеты ее хуже других.
Так проходила жизнь тон-кролов в лагере близ морского берега. Фран быстро поправлялся. Покой и хорошее питание восстанавливали его силы с каждым днем, и через две недели «лекарь» Кнот решил, что юноша совершенно здоров и может выносить тяготы дальнего пути.
Вверх по Ористу
Небольшая цепочка людей потянулась на запад. Все тон-кролы, кроме Гурма, несли на плечах корзины из тальника с вяленой рыбой и копчеными кроличьими тушками – запас продовольствия на случай нехватки в дороге.
Лорг и Фран, замыкавшие шествие, с грустью оглядывались на покинутый лагерь: им жаль было расставаться с этим чудесным местом.
И еще спустя много дней, бредя по пояс в воде и грязи или продираясь сквозь глухие, темные леса, вспоминали тон-кролы о солнечных полянах, о благоухающих луговых цветах и веселых дубовых и кленовых рощах, о прохладной речке, куда так приятно было броситься с крутого берега, пугая проворных форелей.