След зомби (трилогия)
Шрифт:
— Конечно, в первое время, пока вы еще кандидат, — не унимался Очкарик, — вознаграждение будет скромнее. Для начала — хорошая квартира, машина, загородный дом, некоторая сумма подъемных. Между прочим, все имущество останется у вас, независимо от того, решите ли вы связать свою жизнь с Проектом или нет.
— Из Проекта не уходят, — произнес Тим, с сожалением во взоре разглядывая волейболистов. Шарики возбужденно приплясывали вокруг своих будущих жертв. Жалости к оперативникам Тим не испытывал ни малейшей. Эти люди сами выбрали судьбу пушечного мяса. Разумеется, каждый из них надеялся дожить до пенсии, но принципиальную
«Стальное Сердце, — пробормотал Тим про себя. — Что это значит? Почему именно эти слова, какая психотехника за ними прячется? И почему мне действительно так нравится это словосочетание? Потому что когда-то я его выдумал сам? Или оно так и тянулось за мной по жизни, впечатанное Проектом в детский податливый разум?» Тим вздохнул и бросил сигарету под ноги. Там уже было полно окурков. И нужно было как-то выкручиваться из ситуации. В том, что Очкарик по-хорошему от него не отлипнет, Тим не сомневался.
— …и это исключение будет оформлено в договоре, — бубнил Очкарик где-то под левым ухом. — Вы можете ни о чем не беспокоиться, Тимофей.
— А я и не беспокоюсь, — заверил его Тим. — Меня интересует, какие у вас еще найдутся методы убеждения. Потому что я все сказал. Никуда я с вами не поеду. Так что давайте тащите из рукава туза.
— О господи… — простонал Очкарик. — Ольга предупреждала, что вы крепкий орешек, но такого я не ожидал…
Тим умудрился не дрогнуть. Только чуть растянул губы в улыбке. Еще раз проверил контакт с шариками и стал ждать развития событий. Очкарик сделал внешне тривиальный ход, но Тим не считал врага идиотом, и ему было даже интересно, как именно он эту карту разыграет.
— К сожалению, она действительно привязалась к вам, Тимофей, — вздохнул Очкарик. — Признайтесь, вы что-то с ней сделали?
Тим молчал и ждал. Только улыбка стала немного шире.
— Она была чудесный работник, — печально сообщил Очкарик. — Но вы что-то ей внушили, и вчера она отказалась выполнять приказы. Нам пришлось очень сильно на нее нажать, чтобы она выполнила то, что от нее просят. И вообще, как нам с ней теперь быть, Тимофей? У нее же смещена кодировка. Как вы этого добились, ума не приложу…
Стараясь ни о чем не думать, Тим улыбался Очкарику. Только сейчас он понял, что враг разбирается в его душевных движениях гораздо лучше, чем он сам. Шантаж с похищением Ольги в лучшем случае дал бы Проекту иллюзию власти над Тимом. А Проект иллюзий не хотел и не строил. Нет, Проект действительно понимал Тима и намерен был сделать из него добровольного союзника. Очень скользкий, но совершенно верный ход — привязать Тима через боль.
— А какая женщина… — тоскливо промямлил Очкарик. — Знаете, Тимофей, я ее для вас просто от сердца оторвал…
«Спокойно! — приказал себе Тим. — Только спокойно!» По телу бегали мурашки — предвестники истерики. Очкарик попал в точку. В самое больное место. Идея противника действительно была недурна и именно сейчас могла сработать. Потому что против своей воли Тим уже достиг понимания того, что за всю свою жизнь не совершил ни одного по-настоящему самостоятельного поступка.
С момента, когда Проект вычислил, что Тимофей Костенко растет экстрасенсом и неформальным лидером, все в его жизни происходило от имени Проекта и по воле Проекта. Вся жизнь Тима была один сплошной бесконечный Проект, который крутил им, как хотел, переставляя по доске, словно пешку. Всегда Проект был внутри его самого.
И когда зачислил его в «Программу Детей».
И когда вызвал в нем мутацию, подстегнувшую его дар сенса.
И когда травил его сверстниками.
И когда злобными репликами отца и матери развивал в нем комплекс неполноценности.
Все это время Проект заставлял Тима осознать свое кардинальное отличие от обычных, «нормальных» людей. Приучал отделять себя от человечества и презирать его. А потом и просто ненавидеть.
Он готовил из Тима существо с потенциалом «черного» биоэнергетика. Сенса, который поначалу будет лечить, но однажды почувствует тягу к убийству.
Проект создал ему тепличные условия в «Центре Новой Медицины». Не поставил в один ряд с другими сенсами, по-прежнему культивируя в Тиме сознание исключительности.
Чуточку больное сознание. Больное. Всегда через ненависть, унижение, боль. Боль.
«Проклятье! Как просто!»
Но именно так все и было. Проект упорно делал из Тима садомазохиста.
И когда пришло время, свел с проклятым безумцем Рябцевым.
Не мешал набрать информацию.
И в точно рассчитанный момент принялся бить и ломать, готовя себе в рабы.
Научил убивать. Показал, что такое быть убийцей.
Показал, как интересно властвовать над людьми.
И снова бил, бил, бил. Все время боль и гнусность.
Через боль Проект учил Тима, что значит быть жестоким. Бесчеловечным. Вершителем судеб. Именно так. Бил и учил.
А теперь вдруг стал добр и ласков.
Потому что увидел: раб осознал, что он раб.
«Все правильно, — подумал Тим сквозь застилающую сознание пелену. — И сейчас будет последний удар. Мне объяснят, что самое лучшее в моей жизни — любовь — тоже пришло от Проекта. И тогда я сломаюсь и нырну в приготовленный мне коридор. Через боль я стану верным. Объект „Стальное Сердце“ осознает, что его сердце действительно стальное. Я поверю в то, что я жесток, что я — бездушная железяка. И соглашусь под эгидой Проекта исцелять людей. А через какое-то время — и истязать».
— …и эту родинку чудесную, — ныл Очкарик. — Как она дивно просвечивала у нее через эту шерстку золотистую… Вы же последнюю радость отняли у меня, Тимофей. А теперь она больше ничего не сможет! И даже уговаривать ее толку никакого!
«Как хорошо, что я все-таки начал анализ, — думал Тим. — Вдруг я действительно сломался бы? Принял ложь Очкарика на веру, заревел бы и забился в истерике… Они же меня довели. Обложили со всех сторон. И вот теперь — ставят точку. Неплохие у них психологи. Только вот ни черта они во мне не поняли. Потому что Стальное Сердце — это совсем не то, что они себе навоображали. Да, может, я и бесчеловечный тип. Может, я и правда всегда таким был. Но только мой комплекс неполноценности еще не приобрел желанной для Проекта окраски. Я не вижу спасения от Проекта в том, чтобы с восторгом отдаться ему. Мне совершенно не хочется избавиться от боли через боль».