След зомби (трилогия)
Шрифт:
— Вы скажите нам, чем мы можем помочь, и мы все сделаем, Алекс.
— Благодарю вас.
— Еще вопросы?
— Я полагаю, они возникнут по ходу подготовки, — сказал Игорь. — Верно, Алекс?
Вестгейт кивнул.
— Тогда мы пошли? — спросил Игорь Дядю.
— Пожалуй, можно. Отдохните пару часов, переварите все, что сейчас узнали, и за дело. Алекс, вы можете смело работать у Игоря. Возможно, мы здесь, в Москве, малость обнаглели и растеряли бдительность… В общем, все материалы вы сможете получить по сети прямо на его терминал. Наши сотрудники живут в нашем, — на последнем слове Дядя сделал
— Хорошо живете, — только и вымолвил Вестгейт.
— Я не прощаюсь, — сказал Дядя, вставая.
Все поднялись, и, обменявшись с начальством рукопожатиями, братья вышли в операционный зал. Лавров внимательно смотрел на монитор, но, когда Вестгейт прошел мимо, повернулся к Игорю и восхищенно показал сразу два больших пальца.
Глава 8. Четвертое июня, день
В коридоре Вестгейт посмотрел на потолок.
— Правильно, — сказал Игорь. Они молчали до самого выхода.
— Пожалуй, и здесь не стоит, — заметил Игорь в гараже Службы.
Личный транспорт у специального уполномоченного Бойко И.И. был ему под стать — спортивное купе. По привычке Игорь так рванул с места, что беднягу Вестгейта размазало по сиденью. Машина пулей вылетела из ворот и, хрипя и плюясь, завывая резиной в виражах, резво проскочила несколько переулков. Но сразу же за четвертым поворотом Игорь бросил машину в щель между двумя припаркованными грузовиками и выключил двигатель. Через несколько секунд мимо пронесся автомобиль с вытянувшим до предела шею Песоцким. Игорь довольно хмыкнул, достал из кармана маленькую коробочку с экраном на жидких кристаллах и нажал кнопку. Экран остался чистым.
— Рассказывай, — предложил Игорь.
— Хорошо я их? — спросил Вестгейт.
— В смысле?
— В смысле мне поверили, что я безумно счастлив тебя видеть.
— А ты, значит, не счастлив… — протянул Игорь.
— Как тебе сказать. Честно?
— Нет, не честно!
— Слушай, мы с тобой взрослые люди. Совершенно непохожие и внутренне, и внешне. — Вестгейт с неодобрением покосился на ковбойский наряд Игоря. — Говорят, ты очень умный. Тогда ты давно уже просчитал, какое у нас распределение ролей.
— Да. — К Игорю начала возвращаться прежняя, еще заочная неприязнь к брату. — Главная приманка — ты. Хотелось бы знать, почему.
— Наш отец специфический человек, — произнес Вестгейт, и на лице его появилось мечтательное выражение. «Да он гордится им! — подумал Игорь. — Восхищается! Ну дела!»
— Он очень сложная натура, — продолжал Вестгейт.
— Тоже мне открытие.
— Послушай меня, пожалуйста! Я тебе хочу объяснить.
— Да нет проблем. Вещай. — Игорь отвернулся и закурил.
— Что ты знаешь о взаимоотношениях твоих родителей? — спросил Вестгейт.
— Я знаю, что мама потом так и не вышла замуж, — прорычал Игорь.
— А у меня сейчас третий отчим.
— Миллионер, я надеюсь, как и все предыдущие?
— Не
— Хорошо. Ты не зажравшийся… иностранец. Доволен?
— И для твоей мамы, и для моей расставание с отцом было самой большой трагедией в их жизни…
— Это точно.
— Но моя мама рассталась с Игорем Волковым за три года до моего появления на свет.
Игорь задумался. Вестгейт ждал реакции. Боковым зрением Игорь заметил, что у холеного красавца отчетливо дрожат руки. И не сдержался.
— Даже слоны так долго не носят, — заявил он.
— Я тебя сейчас ударю, — прошипел Вестгейт.
— Напугал! — пробормотал Игорь, не оборачиваясь. Его так и подмывало взять и двинуть заносчивому братцу локтем в нос.
— Не провоцируй меня, пожалуйста!
— На себя посмотри…
Вестгейт судорожно втянул в себя воздух.
— Больше тридцати лет, — сказал он неожиданно ровным голосом. — Больше тридцати лет он делал вид, что меня нет на свете. Я всегда хотел знать — почему? И впервые у меня появилась возможность задать ему этот вопрос. И я этот шанс использую, понял? Во что бы то ни стало.
Игорь неопределенно шевельнул плечом.
— И ты мне не помешаешь это сделать, — сказал Вестгейт жестко.
Игорь недоверчиво на него покосился.
— Пора к психиатру, — вздохнул он. — С чего ты взял, что я буду мешать?
Вестгейт замялся.
— Ты же меня презираешь, — выдавил он наконец со страдальческой гримасой на лице. — Ты, может, сам этого не чувствуешь… Но я вижу. Ты совершенно за собой не следишь. И я вижу! Я ведь тебе отвратителен! Тебя коробит от того, что я нездешний, тебя раздражают мои манеры, то, как я говорю, даже то, как я одет…
Игорь стряхнул за окно пепел и звонко клацнул зубами.
— Ты много о себе думаешь, — сказал он зло. — Я на тебя плевать хотел, ясно? И вообще… Сколько лет тогда прошло, ты сказал? Между тем, как они расстались и как ты родился? — Игорь вдруг повернулся и, хищно сдавив зубами сигаретный фильтр, внимательно посмотрел на Вестгейта.
— Три года.
— А кто тебе сказал, собственно, ты, чмо заморское, что мы с тобой родственники? Ты, мудозвон нерусский!
Вестгейт сидел к Игорю вполоборота, и ему было не очень удобно бить правой, но он это сделал. В результате он расшиб костяшки о деревянную накладку на руле и пропустил одновременно два удара — напряженными пальцами по яйцам и головой в переносицу. После чего оказать сопротивления уже не смог, от мощного пинка вылетел наружу и улегся на грязном тротуаре. Сам того не желая, он нашел удачный выход из щекотливого положения. Если бы Вестгейт каким-то чудом задержался в машине, у Волка появился бы реальный шанс стать в этот день наполовину менее отцом.
Игорь по инерции выскочил на улицу, походя вытащив из салона внушительный кусок арматурного прута. Железяка была в своем роде исторической реликвией. С этой арматуриной молодой Волков стоял у двадцать второго подъезда московского «Белого дома», защищая президента Ельцина во время «августовского путча» 1991 года. Впрочем, таких подробностей Игорь не знал. Он просто нашел этот прут в оставшейся от отца развалюхе на колесах и, сочтя его предметом в быту полезным, всегда перекладывал из старого авто в новое.