След зомби
Шрифт:
— А что будет утром? — спросил он.
— Если все пойдет нормально, с утра мы начнем искать работу, — сказал Крот, выпрямляясь и разглядывая измазанные перчатки. — Но зато будем свободны как ветер.
— И даже Ветер будет свободен, — скаламбурил Бенни.
— Если останется жив, — заключил Крот.
Вавилов оторопело таращился на сенсов, переваривая услышанное. Те молча ждали.
— У меня в машине имеется спирт, — сказал Вавилов наконец. — И жена бутерброды дала. Пошли, обсудим все в нормальной обстановке, а? Нажраться я вам, алкашам, конечно, не позволю. Но в
— Эй! — крикнул Крот, глядя куда-то Вавилову за спину. Больше он ничего сказать не успел. Раздался хруст, будто в кулаке смяли новенькую купюру, и тело медика вспыхнуло голубым огнем. Хруст повторился — на этот раз не только Крот, но и Бенни увидел, как из-за угла Школы вылетела бледно-голубая молния. Прогнувшись назад и раскинув в стороны руки, Вавилов повалился на Бенни, который машинально подхватил его. На долю секунды их головы сблизились, и Бенни содрогнулся. Аура Вавилова блекла и растворялась, будто ее стирали тряпкой. Глаза медика остекленели, на губах выступила пена, он обмяк у Бенни на руках, как тряпичная кукла. И тут аура вспыхнула снова, и прямо вверх, в затянутое тучами небо, выплеснулся столб радужного света.
Крот уже стоял у Бенни за спиной, положив ему на плечо руку с пистолетом, направленным в сторону Школы. Бенни чуть присел и, крякнув от натуги, приподнял мертвое тело, чтобы оно, как щитом, закрыло сенсов от стрелявшего. Бенни била крупная дрожь. Крот тяжело дышал ему в висок, стволом пистолета выискивая цель.
Сзади раздались крики и топот. «Ложись!» — рявкнул голос Хунты. Бенни оттолкнул от себя тело Вавилова и рухнул в снег. Вытащив из-за пазухи обрез, он быстро огляделся. Рядом лежали щедро вымазанные в саже и земле Мастер и Хунта, один с пистолетом, другой с пульсатором. Пушкин, тоже с лучевым ружьем, откатывался влево. Крот короткими перебежками смещался вправо, держа на мушке опасный угол.
— Пост два! — скомандовал Хунта себе в воротник. — Закрыть Школу! Немедленно! Никого не пускать, никого не выпускать!
В ухе у Хунты зашуршало — Зигмунд докладывал об исполнении. Мастер, кряхтя, поднялся на ноги и спрятал пистолет.
— Отбой, рэйнджеры, — сказал он лениво.
Люди с опаской распрямились. Мастер был без куртки, только в свитере. Поэтому он шагнул к Хунте, взял его за угол воротника и сказал в микрофон:
— Пост два, я старший. Немедленно блокировать все перемещения внутри Школы. Полностью! Никаких исключений! Приказ всем оставаться на местах. Подтвердить исполнение.
Хунта прислушался и кивнул.
— Старшим доложить о наличии людей, — продолжал Мастер диктовать задание дежурному. — Зафиксировать нахождение каждого бойца конкретно. Сообщить им, что карантин вводится максимум на полчаса. Пусть сидят и ждут.
Хунта снова кивнул. Мастер отпустил его воротник, сплюнул на снег и, ни на кого не глядя, подошел к телу Вавилова.
— Пульсатор? — спросил он.
— Два импульса, — сказал Крот издали. — На полной мощности. Первым его просто сильно ударило, а от второго он умер. Почти сразу. Какая же сука это сделала, а? В спину ведь…
Бенни стоял как вкопанный, безвольно опустив руки. Хунта стянул с головы
— Сходим, посмотрим? — спросил он, не оборачиваясь.
В ухе у Хунты снова зашуршало. Старший «группы Два» склонил голову набок, застонал и длинно выматерился. Мастер и Крот обернулись к нему.
— Зигмунд ничего не видел, — сказал Хунта. — Но три минуты назад заело камеру, которая следит за этим участком. — Хунта ткнул пальцем в сторону угла. — Камера отвернута в сторону, наверное, сломан привод. На улице сейчас только мы, Вавилов, Батя и Шерлок. Вавилов шел ко мне, Батя и Шерлок сказали, что идут к машинам. Оба были с оружием. Шерлок действительно топтался у машин, а Батя куда-то пропал. Так. Понял. Они вернулись, стоят у дверей, просят впустить.
Пушкин опустил пульсатор стволом вниз и посмотрел через плечо на Мастера. Взгляд у заместителя старшего «группы Раз» был совершенно обалделый.
— Шерлок редкая сука, — пробормотал он. — Но Батя…
— Оба они себе на уме, — скривился Хунта. — Что старший, что аналитик. Тихушники. Но чтоб такое отмочить…
— Я не думаю, что они хотели сорвать операцию, — сказал ему Мастер. — Но им выгодно повесить на меня смерть ни в чем не повинного человека. Батя любит командовать и давно уже хочет меня утопить. А начальство предателей ценит — ими легко управлять.
— Не понимаю, — покачал головой Пушкин. — Тут же были двое свидетелей! И потом, для проведения операции нужен хотя бы один сенс…
— Меня они просто не видели, — тихо сказал Бенни, не отводя глаз от распростертого на снегу тела. — Вавилов вон какой здоровый… Он меня заслонил.
— А Крота они бы тоже шлепнули для вящей убедительности, — объяснил Мастер. Крот кивнул и невесело усмехнулся. — Все получается очень правдоподобно: люди не захотели принять участие в заговоре, и я их убил.
— А я? — спросил Хунта. — А Пушкин?
— Ты никогда не бросаешь свою группу. Они были уверены, что ты с «Двойкой» в тактическом классе. Проверять, так ли это, — значит, навлекать на себя лишние подозрения. Решили пойти на риск. Что касается Пушкина…
— Мне сказать нечего, — потупился Пушкин. — Хочешь, сажай меня под арест. Или вообще делай, что хочешь. Я твой. Командуй.
— Батя терпеть не может экспромты, — снова усомнился Хунта. — А тут убийца явно действовал, повинуясь импульсу, не подготовившись. И вообще, в Школе есть охотники, но нет убийц.
— Теперь есть, — сказал Бенни все так же тихо. — Мастер сегодня развязал им руки. Он научил их. Показал им, что это можно. Теперь они начнут убивать. Уже начали…
— Я думал повязать их всех этой кровью, — вздохнул Мастер. — Думал, что если не обойтись без смерти одного из нас, так пусть уж она послужит делу. Мне и в голову не приходило…
— Ну, теперь крови будет море, — пообещал Крот.
— Слушай, Пушкин, — сказал Мастер. — Ты все-таки Батин заместитель. Не мог он этого не учесть. Где у тебя кнопка? Каким образом можно тебя взять за задницу так, чтобы ты дал ложные показания? Давай колись!