Следом за судьбой
Шрифт:
— Яа-а-а… М-м-м, — ее возглас перехватили и заглушили настойчивые, жесткие губы. Оборотень качнулся вперед и Лана почувствовала, как в ее тело вторгается твердая, мужская плоть.
— Пусти меня… пусти к себе, — сдавленно прохрипел Яр, едва отрываясь от ее рта. Широкая ладонь нырнула под бедра, подталкивая их ближе, а сам мужчина вдруг нежно потерся обожжённой щекой об ее. Тихо всхлипнув от его незамысловатой ласки княжна глубоко вздохнула и расслабила напрягшееся тело.
Перед глазами вспыхивали и гасли разноцветные пятна. Хорошо. Как же в ней хорошо! Невыносимо, больно,
— Лана, Ланушка… Родная, девочка моя… моя… моя… — жаркий шепот в самое ухо обрывался рычанием вперемешку с голодными поцелуями.
— Хорошо тебе? Хорошо со мной? — торопливо приговаривал Яр, прожигая ее насквозь шальным, безумным взглядом черно-золотых глаз.
А она льнула к ласкающим рукам и губам, не в силах вымолвить ничего кроме протяжных стонов. Что он говорит? Кому хорошо? Ему? Ей? О, ей хорошо! Всюду хорошо — снаружи, внутри… И жарко, просто ужасно горячо, словно кровь кипит, распаленная до юрких пузырьков обжигающим золотом колдовских глаз.
Быстрые толчки рождали внизу живота напряженную дрожь, поцелуи и ласки так и сыпались на разгоряченное тело, а она могла лишь всхлипывать и цепляться за его плечи, извиваясь в тесном кольце сильных рук и о чем-то умоляя пересохшими губами.
— Внутри, — она почти плакала, прижимаясь все теснее, — так странно и… горячо!
— Да, — шептал он ей в губы, — так и нужно, милая…
С очередным сильным толчком мир перед глазами вдруг сжался и тут же разлетелся во все стороны золотыми искрами. Давясь громким стоном, она забилась в его объятьях, и тут же обмякла тряпичной куколкой.
Судорога прошла по гибкому телу, и мужчина ощутил долгожданное трепетание шелковистых стенок сжимающих его плоть. Кончено. Теперь он! Сжимая ее бедра и не давая и мгновенья отдыха, он быстро и резко погружался в обессилившую девушку.
В паху все скрутило в тугой узел и, вломившись в желанную тесноту последний раз, он вскинул голову и зарычал, отдавая всего себя ей. И тело и душу. Впервые за все время не отстранился. Бедра сами совершали последние, слабые толчки, изливая в девичье лоно все до последней капли.
— Теперь только так, — прошептал он, утыкаясь в ее влажный от пота лоб своим, — только так и не иначе.
Кое-как отдышавшись, он посторонился, неохотно освобождая Лану от себя, и с опаской поднял голову. Не испугал ли своим напором? Но стоило увидеть ее глаза, как птицы защебетали на душе! Она смотрела на него совершенно одурманенным взглядом, и только жалась ближе, все еще вздрагивая расслабленным телом. Хотелось завыть от восторга, точно ему шестнадцать весен от роду.
Скатившись вбок и устроив девушку рядом, он принялся неспешно ласкать ее, стараясь продлить удовольствие, а может, если повезет, подготовить к новому. Голод по ней хоть и был обуздан, но далеко не утолен.
Оглушенная девушка лежала в мужских объятьях, прикрыв глаза. Светлые Боги, что Яр с ней такое сделал? В голове было пусто и звонко, а мышцы разом превратились в теплый, безвольный студень. Неужели с мужчиной бывает вот так? Сладко, горячо, до счастливых слез из глаз и рвущегося из груди сердца? Может, все ей лишь привиделось… Но вот же они лежат вместе, вспотевшие, с одним на двоих сбитым дыханием и жмущимися к друг другу телами. И между ног у нее так мокро и… липко?
Лана тихо вздрогнула. Неужели кровь? Ведь боли совсем не было! Осторожно потянулась рукой и коснулась сочившейся из лона влаги. Удивленно взглянула на выпачканные пальцы. Яр перехватил ее ладонь и бережно поцеловал запястье.
— Так должно быть, когда женщина получает удовольствие, — тихо пояснил он.
Смущенная, она уткнулась лбом в его плечо. Значит, вот как это происходит между двумя!
Некоторое время они лежали молча. Мужчина наслаждался ощущением любимой женщины подле себя, но вдруг княжна опять занервничала.
— Мне, наверное, уйти теперь? — робко спросила она, пряча личико на его груди.
Яр протяжно вздохнул. Никто не говорил, что все просто будет. И как бы эту голубку не спугнуть?
— Хочу, чтобы ты спала в моей постели сегодня. И завтра. Всегда, — признался со всей душой.
— Всегда? — поспешила отодвинуться от него Лана. Или у него язык вперед мыслей бежит или просто насмехается. Она даже не наложница! И тех в господскую постель только для дела зовут. Да что на него нашло, предложить такое? Растерянная и сбитая с толку, она совсем затихла. Оборотень понял ее молчание по-своему. Взглянул хмуро и с непонятной тоской.
— Мой вид все же противен тебе?
— Что противно? — беспомощно пролепетала она, не вполне понимая, что за странный разговор у них сейчас выходит.
— Это, — он приподнялся на локте, показывая на ожог.
Девушка закусила губу, разглядывая уродливую отметину. А она и не замечает этого вовсе! Его стать не могли испортить ни шрамы, ни следы от ран. С неведомой до этого нежностью, она подумала, что даже если бы лицо и тело Яра было сплошь в рубцах и ожогах, все равно не исчезла бы эта странная красота. Она таилась в его мягкой улыбке, гордой посадке головы, в силе крепких рук и звучании хриплых ноток его бархатного голоса.
— Ты красивый, — тихо выдохнула она.
Яр распахнул глаза, не в силах поверить собственным ушам. Красив? Он?! И решил бы, что насмехается, да только девушка смотрела так открыто и восхищенно, что не поверить ей было нельзя. Разве это возможно?
— И это красиво? — указал он на обожжённую кожу.
Лана уверенно потянулась к мужчине, и теплая ладонь легла на щеку, повела вниз, оглаживая пострадавшее место, по шее и до плеча.
— Все красиво. Это, — рука двинулась вдоль по плечу, — и это, — пальчик очертил рваный рубец на груди, — и это, она коснулась тонкой, белой линии над бровью, — шрамы лишь добавляют мужества и чести, не портя твоей красы, господин…