Следов не оставлять

Чейз Джеймс Хедли

Услышав последний вопрос, Линдсей вопросительно посмотрел на доктора Кунца. Тот кивнул и прошептал ему на ухо:

— Сработало, я был уверен в этом. Он выражается вполне разумно, раньше такого не было. Надо еще раз поговорить с девушкой. Мне войти к ним?

Линдсей подумал и кивнул:

— Ладно. Делайте, что считаете нужным.

Кунц появился в тот момент, когда Нона отвечала:

— Не знаю, доктор Форрестер. Я ее не видела.

— А вы в курсе, где она? Я ведь…

При виде Кунца лицо ученого мгновенно застыло как гипсовая маска. Доктор изобразил на лице добродушную улыбку:

— Мистер Форрестер, вы, наверное, меня помните. Я — доктор Кунц, ваш лечащий врач.

Очень приятно, что вы наконец поправились.

Пустые, холодные глаза Форрестера ясно показали, что ничего из сказанного врачом он не понял. Он снова впал в прострацию.

Кунц сделал Ноне знак уйти. Она бросила прощальный взгляд на ученого, мгновенно утратившего всю свою живость. Ее сердце сжалось от отчаяния, и она вышла.

Линдсей, наблюдавший всю сцену, одобрительно улыбнулся девушке:

— Превосходно, мисс Джейси. Вам многое удалось. Пройдемте в вашу комнату, если это можно так назвать, и обсудим дальнейшие действия.

Они зашагали по тускло освещенному туннелю. В пещере Линдсей вынул из кармана сложенную газету и подал ее Ноне.

— Читайте, что натворил Форрестер, — тихо сказал он. — Убил санитара. Скажите ему об этом завтра и покажите газету. Важно, чтобы до него дошло: обратной дороги нет. Либо он работает на нас, либо ему придется снова отправиться в лечебницу. Через некоторое время мы сможем вывезти его из страны. В Москве его ждет большое будущее. Там умеют ценить таких людей, как доктор.

Нона почти не слушала. Она с ужасом читала про убийство Фреда Льюиса. Потом с вызовом посмотрела на Линдсея:

— Я не верю этому! Я убеждена, что доктор Форрестер…

Линдсей покачал головой:

— Верите или не верите, это не так уж важно. Главное, что верит полиция, верят люди. А теперь слушайте меня внимательно…

Капитан Террелл приехал в управление ровно в восемь утра. Он привык спать мало. Шесть часов крепкого сна, плотный завтрак — и он опять в форме. Этим он отличался от Джо Беглера, который был большим любителем поспать.

Едва Террелл зашел в свой кабинет, Беглер последовал за ним. Возившийся с донесением Лепски крикнул вдогонку:

— Спроси шефа, сладко ли ему спалось!

Беглер уже стучал в кабинет шефа и не обратил внимания на иронию.

Террелл сочувственно посмотрел на сержанта и предложил ему сесть.

— Нелегкая тебе ночка выдалась, Джо?

— Это точно, шеф. Хотите кофе?

— Не сейчас. Докладывай.

Беглер сообщил о разговоре с Хеггером.

— Не густо, но кое-что. Потом я проверил этого Джонатана Линдсея. В телефонной книге он не значится, я стал обзванивать большие отели и нашел его в «Бельведере». Он там занимает самый роскошный номер, но со вчерашнего утра отсутствует. Номер снят на год неким Германом Радницем. Он в отъезде, а Линдсей, говорят, вернется с часу на час.

— Кто такой Радниц? — Террелл взял карандаш и стал делать пометки в блокноте.

— Темная лошадка. Я поехал в отель, поговорил с тамошним детективом Рубом Хенкелем. — Беглер закурил. — Тут надо смотреть в оба. Весь персонал чуть не молился на Радница и Линдсея. Именно так, я не преувеличиваю. Когда я спросил Хенкеля, что он думает о Линдсее, он посмотрел на меня как на идиота. — Беглер раскрыл записную книжку: — «Мы давно знаем мистера Радница и мистера Линдсея. Оба — очень важные особы, наши самые лучшие клиенты. Вы там, в полиции, как с луны свалились. Сержант, мы не обсуждаем людей, имеющих столь высокое положение. А в чем, собственно, дело?» — Беглер захлопнул книжку. — Я понял, что надо заметать следы, иначе он прямиком поскачет к Радницу или к Линдсею и доложит про наш разговор. Вы бы этого,

конечно, не одобрили, поэтому я быстренько сочинил историю про дорожное происшествие, в котором якобы замешан Линдсей и его старенький «шевроле». Тут Хенкель ответил, что я совсем спятил — у Линдсея «кадиллак». Хенкель подробно описал его внешность, я потом все записал, так что мне пришлось, порядком наевшись дерьма, извиниться, и мы расстались друзьями..

— А что все-таки удалось узнать о Раднице? — спросил Террелл.

— Я вытащил из постели Гамильтона. — Беглер довольно ухмыльнулся. — Пора и ему поработать. Он пообещал связаться с Вашингтоном. Как только что-нибудь откопает, приедет сюда.

— А эта парочка — Киган и Силк?

— Ими занимается Уильямс. Его тоже пришлось поднять среди ночи. С этими ребятами его люди справятся лучше нас. За квартирой уже наблюдают двое. Брать их пока не будем, но и уйти не дадим.

Террелл одобрительно кивнул:

— Ты хорошо поработал, Джо. Иди отдыхай. Я за всем прослежу.

— Я остаюсь, — сказал Беглер, — дело принимает интересный оборот. Не хочется ничего пропустить.

— Не пропустишь. Иди и забери с собой Лепски. Я же вижу, вы с ног валитесь. Давай, Джо. Я позвоню в случае чего.

Через двадцать минут после того, как Беглер и Лепски ушли, в управление приехали Уильямс и Гамильтон. Они сразу прошли в кабинет Террелла.

— Дело начинает проясняться, — начал Гамильтон. — Я вылетаю в Вашингтон через два часа. Капитан, вы отлично поработали. Теперь мы знаем, что Киган и Силк связаны с Линдсеем, а Линдсей, в свою очередь, с Радницем. Но Радница голыми руками не возьмешь. Я оставлю вам его досье. Уверен, у Радница есть формула Форрестера. Объясню, почему я так считаю. Три месяца назад Уоррен был в Западном Берлине. Его сопровождал личный секретарь — Алан Крейг. Радниц в это время тоже посетил Берлин. Я это выяснил точно, мне тоже пришлось слетать туда. Уоррен и Крейг вернулись в Вашингтон. Потом Крейг якобы покончил с собой в Париже — у него на квартире нашли непристойное фото. На нем был Крейг и его партнер по гомосексуальным утехам. Проверка показала, что этого гомосексуалиста застрелили. Мы вполне можем предположить, что Крейг, имевший доступ к формуле, подвергся шантажу, снял копию нужных документов для Радница, а потом был убит. Радниц всегда останавливался в отеле «Георг V». Швейцар помнит, как Крейг приходил к Радницу. Из этих кусочков можно сложить правдоподобную картину, однако прямых доказательств нет. Мы должны их добыть. В Вашингтоне мне укажут, как именно это сделать. Радниц слишком влиятелен, на него пока не замахнешься, но Линдсей, Силк или Киган вполне нам по зубам.

— Я послал двоих людей наблюдать за квартирой Силка и Кигана. А что, если взять их и как следует допросить? — предложил Уильямс.

Террелл покачал головой:

— С такими уликами, как у нас, нечего и пытаться — парни тертые. Мы только зря раскроем карты. Лучше будет продолжать следить за ними, и они могут навести нас на Форрестера.

Немного подумав, Уильямс признал, что Террелл прав.

— Нужно послать туда еще людей. Хотя мы даже не знаем, есть ли сейчас кто-нибудь в квартире…

Когда Уильямс ушел, Гамильтон поудобнее устроился в кресле и принялся набивать прокуренную трубку.

— Вернусь из Вашингтона завтра. Я почти уверен, что трогать Радница нам не позволят. У него много друзей в самых высоких сферах. Но Линдсей… его мы можем взять.

Террелл пожал плечами.

— При наличии убедительных улик я могу арестовать самого президента, — тихо произнес он. — Громкие имена для меня ничего не значат. Мне только нужны доказательства.

Гамильтон угрюмо улыбнулся: