Следователь, Демон и Колдун
Шрифт:
– Как командир отряда – не одобряю. – Анна нахмурилась. – Но чисто по-человечески – молодец. Вернёмся живыми – медаль получишь. С благодарностью. Тогда Швайку лесом пошлём... Так, что там у нас ещё... Провиант... ну, с этим всё ясно, это я сама проверяла... Угу... Угу... Так. Отряд! Слушай сюда!
Приказ, как подумалось следователю, был совершенно излишним: внимание гвардейцев было полностью приковано к командиру.
– Вот эти двое, – Анна качнула головой в сторону следователя с инквизитором, – едут с нами. Технически они что-то вроде личной охраны господина Метлби, которого, как мы все помним, нужно доставить на гору целым и невредимым. Но, в случае необходимости, эту парочку можно использовать как боевую подмогу. Господин Френн,
– Так точно! – рявкнуло тридцать глоток одновременно, да так, что у Фигаро зазвенело в ушах. Но следователь почти не обратил на это внимания. Он неотрывно смотрел на Анну Гром и в его глазах разгорались искры плохо скрываемого удивления.
– Мда. – Френн, отряхнув сапоги, принялся взбираться по лёгкой металлической лесенке на боку «Мамонта». – Вы командиру Анне, похоже, понравились. Ишь ты! – отвечаете головой! Тот же приоритет! Чудны дела твои, Эфир вездесущий! Может, у неё к вам внезапная любовь?
– Ага, ага. Любовь, как же. – Фигаро, который, пыхтя, карабкался по лесенке за инквизитором, фыркал и мотал головой точно бульдог: снег с сапог Френна сыпался следователю прямо в глаза. – Она ж командир отряда Белой Гвардии, забыли? Вас она за равного считает, а я для неё так, штатская штафирка. Вот и отдала приказ защищать.
– Да ну, бросьте Ваньку валять. – Инквизитор, наконец, добрался до металлического пандуса на борту вездехода и принялся возиться с замком большого, в человеческий рост, люка. – А то я не видел, как вы на неё пялились. Челюсть так свесили, что ворона бы влетела... Эх, чую, прав Мерлин – у вас с этой Анной что-то общее. Может, вы родня? Эй, господин Артур, а вы уверены, что эта Анна вам не дальняя родственница? Ну, наподобие Фигаро?
– Тьфу ты! Ну как я могу быть в этом уверен? – Старый колдун ответил откуда-то из ветреной пустоты над головой инквизитора. – У меня детей да внуков знаете, сколько было? О-о-о-о-о! Не удивлюсь, если пятая часть колдунов Королевства – мои родичи через двадцать два колена и десять прабабок. Другое дело, что эта Анна может быть, как и Фигаро, носителем Договора. Но это тоже представляется мне сомнительным. Договор Фигаро активировался при контакте с Демоном, и это вызвало такой резонанс в эфире, что я даже умудрился успеть запереть этого олуха подальше от опасности и заняться её устранением. Фигаро, впрочем, из моей ловушки вылез, чем заставил меня довольно сильно понервничать... а, да вы и так знаете эту историю. Сами в ней участвовали.
– Угу. – Инквизитор, наконец, открыл люк и, поманив за собой следователя, забрался внутрь. – Такое забудешь, как же. Но, чисто теоретически, возможно ли такое?
– В смысле, возможно ли, что эта Анна – носитель Договора? Тут, Френн, есть всего два способа это выяснить: либо привязать командира к креслу и провести несколько тестов – вон, Фигаро в курсе, я его привязывал – либо посмотреть, как её аура будет взаимодействовать с Демоном. Договор устанавливает с Демоном устойчивую связь, но, как вы сами понимаете, это мы сможем проверить, только когда Демон вернётся в наш мир. А тогда, почему-то мне так кажется, у нас будут несколько иные проблемы. Что же до привязать Анну к креслу... Это дело я люблю и уважаю, но, как мне кажется, сейчас немного неподходящие место и время. Но сама идея знойная.
За люком, который с определёнными трудностями открыл инквизитор, оказался короткий коридорчик, упирающийся в нечто вроде стальной двери с запором-вентилем. С двери выцветшей красной краской строго глядели три трафаретные надписи:
ПАССАЖИРСКИЙ ОТСЕК
СКЛАД 2
ОРУД.
– Ага, нам точно сюда. – Фигаро принюхался. – И едой пахнет. Вот спорим, что Метлби сейчас кофе пьёт? С крендельками и вареньем?
– Думаю, что вы правы, мой друг. – Френн вздохнул. – Но я так наелся, что в меня сейчас не влезет даже самая что ни на есть маленькая булочка. В ваших же способностях, Фигаро, я не сомневаюсь ни на минуту... О, глядите-ка, как интересно здесь устроен пол! Там водосток.
И действительно: пол, по которому ступали следователь с инквизитором, представлял собой решётку, сквозь которую падали комья оттаявшего снега (его ещё немало осталось на сапогах). Под решёткой снег таял и куда-то утекал тонкой струйкой, должно быть, выбрасывался наружу через некое подобие ливневой трубы. А ещё из-под половой решётки ощутимо тянуло теплом; вездеход ощутимо вибрировал, мерно сотрясаясь всем своим могучим клёпаным телом – шёл прогрев двигателей.
...Метлби действительно пил кофе – тут Фигаро не ошибся. Однако вместо крендельков колдун аккуратно кусал маленький сухарик чёрного хлеба. Перед Метлби в воздухе висела большая записная книжка, над которой металось зачарованное перо, делая короткие убористые записи.
– Метлби, вы про проволочные голософоны слышали? – Фигаро просто не мог не попытаться как-нибудь цапнуть ссыльного колдуна. – Или в Белом логе такие ещё не придумали?
– То, о чём вы говорите, – Метлби флегматично пригубил кофе из маленькой голубой чашечки, – называется «диктофон». И как я, по-вашему, буду одновременно надиктовывать заметки, пить и жевать? Или вы хотите чтобы я подавился?
На этот вопрос Фигаро решил не отвечать.
– Перо считывает мои мысли, редактирует и тут же записывает, используя психографические паттерны Моне-Клейна. Выражаясь проще, оно превращает мою мысль в записанную на бумаге сентенцию так, как сделал бы это я сам. Конечно, это заметно нагружает мозг, но для того он и дан, человеку. Вам, Фигаро, впрочем, это понять тяжело, знаю.
Как всегда Метлби легко и изящно сравнял счёт. Фигаро покраснел от злости, и мысленно поклялся не пропускать более ни одной тренировки с Артуром, дабы наслать на ссыльного колдуна понос, запор, облысение и ещё множество всевозможных бед.
Каюта чем-то напоминала железнодорожный вагон класса «люкс»: бархатная с золотом обивка стен, антикварный журнальный столик, круглый кофейный стол (не антикварный, но красивый и дорогой, красного дерева) возле которого на мягком пуфе сидел сейчас Метлби, а также стол журнальный, картографическая доска утыканная всякими сложными приборами с линзами и шестернями, больше похожая на некий декоративный элемент убранства, однако на этом сходство с «люкс»-вагоном заканчивалось. Крепкие стальные шкафы, оружейные полки, где за защитными решетками тускло блестели в мягком кремовом свете толстых противопожарных плафонов стволы винтовок и револьверов, три двухэтажные койки казарменного вида, противогазные маски в настенных креплениях, костюмы полной алхимической защиты на крюках под ними, и трубы, трубы, трубы... Вдоль стен тянулось невероятное количество труб, толстых и тонких; большая часть из них проходила через каюту транзитом, убегая дальше под защитные панели, но были и такие, из которых торчали штуцеры с вентилями и аккуратными надписями «Кислород», «Пропан», «Пар», и тому подобные. Военная нотка здесь витала в воздухе так же неизбывно, как запах машинного масла.
Но Метлби вносил в этот строгий выверенный порядок какой-то ползучий пушистый диссонанс, точно мелкое божество, восседающее на облачке, на минутку залетело в казарму – так, просто от скуки. Метлби выбивался из общей атмосферы, Метлби смотрелся тут как фургончик с мороженым в хвосте артиллерийского обоза, Метлби был нагл, чист и возмутителен своим белым воротничком, модной мантией, блестящими сапожками, серебряным кофейником и скучающей миной, Метлби, в конце концов, просто не должно было здесь быть.