Следователи из отдела статистики

Спящий Сергей Николаевич

– Покажите, что умеете им пользоваться и можете забирать эту крошку– произнёс мужчина в рабочем комбинезоне старшего мастера: –Держать можно в шестом ангаре, там полно свободного места.

Показать умение пользоваться? Это ей под силу. Таня подключилась к интерфейсу автоцикла, кратко пробежавшись по характеристикам основных узлов. Защитный костюм на ней не умел самостоятельно подключаться к служебному интерфейсу цикла и девушке пришлось потратить около десяти минут загружая в него алгоритмы из личного хранилища.

– Готовы?– уточнил красноармеец с командирскими знаками различия проступающими на деактивированном комбинезоне: –Тогда начинайте.

И Таня начала. Свободного места на площади под малым куполом было метров двести и где-то метров тридцать в высоту. Для начала она сделала пробный круг вокруг памятника писателю из древних времён. Цикл идеально слушался управления. Другого она и не ожидала от военной техники. Немного большая масса, чем она привыкла. Мощный антигравитационный двигатель компенсирует увеличившийся вес, но вот об инерции следует помнить во время выполнения резких поворотов. Несколько простых фигур выполненных для разогрева. Потом Таня начала исполнять комплекс из расширенного курса вождения автоцикла. Бросила не закончив, перешла на сложные авторские манёвры. Антигравитационный двигатель работал бесшумно. Она носилась по площади как чёрная молния пойманная в ограниченный объём пространства. Сочтя демонстрацию законченной, Таня опустила цикл. Коля разговаривал с юношей и девушкой в комбинезонах солдат красной армии. Поглазеть на неожиданное представление собралось человек сорок. Переведя микрореактор в режим ожидания

и опустошив энергонакопители, Таня подошла к любимому с гордо поднятой головой и улыбкой ребёнка получившего новую игрушку на губах – от которой она, как ни старалась, не могла избавиться. Оторвавшись от разговора с Колей, юноша сказал: –Весьма и весьма достойно.

– Вы хотите сказать: для гражданского лица?– уточнила Таня.

– Вы меня раскусили– рассмеялся красноармеец: –Но вы действительно хороши. Немного понатаскать и я согласился бы принять вас к себе в отделение без опаски ухудшить общие показатели.

– Познакомься– Коля повернул раскрытую ладонь к улыбающемуся юноше: –Командир отделения Евгений Селезнёв и его жена…

– Алиса?– воскликнула Таня: –Алиса Селезнёва?

Коля с Евгением переглянулись и засмеялись. Жена командира Селезнёва вздохнула и привычно поправила: –Катя Селезнёва. Катя. Таня смущённо разглядывала носки своих ботинок составляющих единое целое с защитным костюмом: –Простите.

– Поверь, ты далеко не первая кто совершил подобную ошибку– успокоила Катя и потрепала мужа по волосам: –Всё началось с подачи этого любителя исторической литературы.

Возмущённый несправедливыми обвинениями, Евгений с деланным возмущением проворчал: –А кто мне подсунул Булычёва? Сам бы в жизни не нашёл такой древности в сети.

– Катя Селезнёва– закончил Коля: –Красноармеец.

– Мы с мужем в разных отделениях. Если бы он был не только моим мужем, но и командиром – я бы наверное сошла с ума– сказала Катя и пояснила: –Почему-то все об этом спрашивают.

– А это Татьяна, субъективно самая лучшая девушка в двух планетарных системах– представил Коля.

Таня сделала вид, будто замахивается на этого шутника. Но шутник возвышался над ней как скала и нисколько не испугался ненастоящего замаха субъективно самой лучшей девушки в двух планетарных системах: Дальней и Солнечной. У Селезнёвых на сегодня нет назначенных дежурств. Вчетвером они сходили посмотреть на недавно построенный водный парк, располагающийся на глубине десяти метров. Искусственный свет, искусственное озеро такого же синего цвета как настоящее, искусственный пляж с настоящим, правда дважды очищенным, песком. Искупавшись, все четверо сошлись во мнении, что подземный аквапарк, конечно забавно, но лучше бы построили имитацию соснового леса, как предлагали, когда проект подземного аквапарка выдвигали на общее голосование. Дотошная Татьяна решила подсчитать: кто голосовал за аквапарк, а кто за лес. Получилось, что из них четверых трое выбрали аквапарк. Поэтому его и построили.

– Так что вам не нравится? – спросил Коля, единственный из них высказавшийся на сетевом голосовании за имитацию леса.

– Я думала озеро будет больше– пояснила Селезнёва –И глубже.

– Проект подавался с указанием размеров– напомнила Таня.

– Но я думала, что будет глубже. Не озеро, а какая-то лужа.

Имитации леса не сужено появится, но оранжереи занимали изрядную часть большого купола Новограда. Часть их них предназначены для прогулок и открыты для посетителей. Они гуляли и ели мороженное. Пока человек в комбинезоне инженерной службы не спросил: –Товарищи, может быть поможете с посадками? Я тут один, не успеваю. Корни сохнут на воздухе.

– Инструмент есть?

– Полно– откликнулся обрадовавшийся садовник.

Морфировав рукава комбинезона в закрытые перчатки, Таня с энтузиазмом взялась за работу. На Земле с этим управляются роботы и ей только дважды, ещё в школе, довелось заниматься садоводческими делами. На уроках истории труда и во время биологического практикума, когда они всем классом пытались вырастить яблоню, дающую разноцветные яблоки. Надо сказать: с цветом у них получилось – оттенок плодов варьировался от тёмно-красных до светло-синих и зелёных с проступающими в неожиданных местах ярко-оранжевыми пятнами. Но вот вкус у разноцветных яблок получался неизменно отвратительный. Учитель потом показал, что они неверно выбрали вещество придающее плодам нехарактерный для них окрас. Вернее с самим красителем всё было в порядке – безвкусный и безвредный. Но во время созревания он претерпевал изменения, вступая в реакцию с естественными ферментами. Не зря самым сложным заданием считается изменить живое. Приходится учитывать, наверное, миллион разных факторов. К концу недели Таня опробовала цикл снаружи. Коля зря думал, что сможет успеть за ней на своём цилке. Мало уметь просто ездить, не сваливаясь с цикла при малейшем повороте. Когда они катались вдвоём, Тане приходилось вести цикл медленно и осторожно, чтобы любимый успевал следом. Две недели спустя учёным потребовалось собрать пробы из озера в двухстах километрах от Новогорода. Вызвавшаяся привести пробы Таня, в одиночном полёте, выжимала из автоцикла максимальную скорость и это было прекрасно. Подмывало опробовать режим форсажа, но девушка сдерживалась помня, что она летит одна, по чужой планете и вокруг далеко не воздух, а дикая смесь ядовитых газов как будто выдуманная природой для скорейшего отравления человека. Разумеется, случись что-то, помощь немедленно придёт. Её положение отслеживалось интеллектом Гришей через спутники сети СоюзСвязи на Дальней. Но пренебрегать элементарными мерами предосторожности всё же чревато. На берегу озера ядовито-зелённого цвета от живущих на дне микроорганизмов, насчёт которых биологи из лаборатории Илющенко яростно спорили: можно их уже считать проторастениями или ещё нет. На берегу озера Таня нашла остатки временного лагеря и развернула палатку-герметик поверх выходящего на поверхность скального массива, чья верхушка была аккуратно срезана исследовательской партией. Получилась прочная, ровная и безопасная площадка диаметров метров в пятнадцать. У Дальней время от времени случались приступы слабой геологической активности и исследователь, поставивший палаьку-герметик в неудачном месте, рисковал получить задачу по откапыванию самого себя из завалов тяжёлого, пропитанного влагой, песка. Путь к озеру и обратно занял два дня и ещё три Таня потратила на сбор образцов. Каждый вечер Коля звонил ей перед сном и они подолгу разговаривали о всякой чепухе. До чего же здорово было лежать: завернувшись в спальный мешок в серо-голубом приземистом куполе палатки-герметика и наблюдая как пляшет уровень принимаемого со спутника сигнала рассказывать Коле о найденном сегодня каменном идоле. Должно быть кто-то из прошлой исследовательской партии развлекался – с помощью лазерного резака вырезав полуметровую, сорокакилограммовую фигуру высотой до пояса. Шутники, блин. А вдруг на Дальней рано или поздно появится разумная жизнь и трёхглазые и четырёхносые археологи откопают скособоченную поделку скульптора-самоучки. Выставят в музеи и трёхглазые и четрыхносые интеллигенты примутся строить одна другой абсурднее теории о роли таинственных одноносых пришельцев в последних политических событиях их цивилизации. Культурное загрязнение получается. Глава14 Чем стареть может лучше за Россию умереть? Фраза из одного фильма советской эпохи «Наступление нового дня на Марсе похоже на погружение в океан. Может быть виной тому унылый пейзаж выдержанный неизменно в ржавых тонах. Или то, что снаружи приходится работать в скафандрах: двигаясь медленно, словно под водой. Рассвет на красной планете предвосхищает исчезновение звёзд. По причине отсутствия атмосферы звёзды выглядят ярче, чем на Земле и их гораздо больше. Смотреть на них неудобно потому, что скафандр не приспособлен к тому, чтобы человек в нём задирал голову. Звёзды горят тысячами огоньков. Иногда кажется, что это не ты на них смотришь, а они наблюдают за крохотными фигурками пользующими между вкопанными в песок куполами. Временами чудится, словно бы звёзды спрашивают: напрягая все силы, вы дотянулись кончиками пальцев до Марса, но способны ли люди на большее? Подступающий рассвет стирает с неба звёзды. Он делает это незаметно. Моргнёшь и самая тусклая звёздочка успеет исчезнуть. Затем наступает черёд других и так далее, пока наиболее яркие глаза ночи не растворятся в неудержимо набирающем силу солнечном огне. Нам

не часто доводилось наблюдать рассвет вне защитных куполов. На Марсе и без того хватает различных опасностей – не стоит усугублять их ещё больше работая ночами только из романтического желания полюбоваться на восходящее над ржавыми холмами солнце. Мы вшестером лежим, укрывшись за выступающим из песка, огромным камнем размером в четверть малого купола. Кто знает, сколько времени он торчит так, подвергаясь воздействию перепада температур между ночью и днём. Вблизи поверхность камня испещрена выступами и кавернами. Вся наша надежда основывается на скрытности. И ещё на то, что люди всё же умнее автоматов созданных другими, очень умными, людьми. Мы вынуждены соблюдать жёсткое радиомолчание. Поэтому просто лежали у основания возвышающегося на высоту добрых двадцати метров, старого как сам Марс, валуна. Звёзды бледнели и гасли со скоростью расходуемого кислорода. Светлело. Вскоре стало возможным различить припорошенные мелким, как пыль, марсианским песком, фигуры моих спутников. Шесть поблекших, будто изображения людей на старой фотокарточке, силуэтов. Марс словно забирал у нас цвет. Даже ярко красные звёзды на шлемах выцвели и потеряли часть цвета, но не смысл. На шлемах Нагасавы и Цигусамы вместо звёзд алели красные круги. Шесть человеческих фигур скоротавших время до рассвета в молчаливом безмолвии. Звёзды смотрели на нас, а мы на них, пока те, не выдержав нашего взгляда, не исчезли, укрывшись за пеленой наступившего дня. Одному из нас его воздух больше не был нужен и я, по обязанности капитана, прекратил пустой расход кислорода. Должно быть также же, в древние времена, вождь лично закрывал глаза бойцу павшему в походе. Илья, мой друг и товарищ, умер под ярким, но холодным светом далёких звёзд. Сняв баллоны с мёртвого тела, Цигусама вопросительно посмотрел на меня и я кивнул. Время позаботиться о мёртвых ещё придёт. Сейчас гораздо важнее сделать так, чтобы смерть Ильи не была напрасной. Солнце поднималось над треснувшими от многовековых перепадов температур холмами. Пора было идти дальше. Всё началось с того, что на общем совещании двух экипажей мы, с Дайке, решили нарушить предписание ЦУПа и лично взглянуть на то, что творится по соседству. На оставленной и, вроде бы, законсервированной американской базой развёрнутой в неполной сотне километров от нашей – приборы фиксировали устойчивую активность. Кроме того две недавние аварии, скорее всего, не были случайны. К счастью порывы внешних оболочек куполов удалось быстро ликвидировать. Что-то угрожало экспедиции и было необходимо выяснить характер новой опасности. Я не верил в мифических марсиан и прочий полтергейс. Как коммунист, учёный и капитан советской части научно-исследовательской совместной экспедиции, я склонен был искать объяснения происходящим странностям в сознательной человеческой деятельности. Кроме нашей базы, на Марсе существовало только одно место концентрированного присутствия землян – американская база. Согласно имеющейся информации она находилась в стадии консервации. Так это или нет: нам и предстояло проверить» В Топках открылся космический музей. Конечно, большинство экспонатов представлены в виде голографий. Никто не оставит в таком маленьком городке всего лишь районного значения, каким являлись Топки, оригинальные экспонаты вроде первых советских марсоходов отправленных для исследования красной планеты ещё во времена первого Союза. Или отделяемый модуль от «Доброго утра» – автоматический космический корабль с таким необычным называнием первым пробил облачный покров Венеры и передал колоссальный объём данных на основании которого строилась стратегия дальнейших исследований в течении трёх десятилетий. Скафандры первых космонавтов для работы в космосе. Тяжёлый защитный костюм исследователя поверхности Венеры. Личный скафандр Ильи Самаренко из двадцать седьмой марсианской. Источенный марсианскими песками. С «вечной» временной заплаткой установленной капитаном Поздняковым на месте прожженной лазером дыры. Портреты и биогрфии советских и иностранных конструкторов оставивших свой след в практической космонавтике. Интерактивная модель солнечной системы включающая в себя модели освоенных и исследованных планет и космический тел с демонстрацией истории их исследования и освоения. Большая интерактивная модель солнечной системы занимала целый зал и первым, что видел зритель, входя в него, были большие золотые буквы «это наш дом», висевшие в метре от пола и исчезающие вместе с началом демонстрации. Когда Таня только собиралась уезжать в Новосибирск, в Топках ещё только ходили разговоры о строительстве космического музея. В доставленном рейсовым кораблём с большой земли видеописьме, мама рассказывала, что месяц назад состоялось торжественное открытие музея. Прилетали люди из центра управления полётами, товарищи из московского института кораблестроения, рабочие с орбитальных верфей и так далее. Мама привела на открытие музея двоих младших Танькиных братьев и опасалась, что все приехавшие станут говорить долгие речи. Однако говорили не все, говорили не долго и заскучать по-настоящему никто не успел. Танькины младшие братья пришли от музея в восторг. Да и маме понравилось современное оборудование, установленное в музее и подборка экспонатов. Хотя, конечно, с киевским или московскими музеями космонавтики их скромный музей сравнивать смешно. Мама спрашивала: ходила ли Таня в Новосибирский музей? Сверкающий на солнце купол по образу первых защитных куполов накрывающих советские поселения на Луне и, когда-то, ещё до завершения терраформирования, на Марсе. В погожий солнечный денёк купол сверкает и переливается катящимися по его поверхности всполохами огня. Около входа установлен один из посадочных модулей доставивших членов двадцать седьмой марсианской на поверхность красной планеты и поднявших обратно. После чего исчерпавшие ресурс модули ещё полстолетия служили людям в виде спутников: ретрансляторов сигналов, наблюдательных и навигационных систем. Потом работяг вернул обратно на Землю транспорт, привёзший для молодой марсианской социалистической республики людей и оборудование и возвращающийся порожняком. Посадочные модули самой известной из марсианских экспедиций разошлись по музеям Союза и Империи. Танину мама, когда она ещё училась, повёл в Новосибирский музей космонавтики будущий Танин папа. Это было их второе свидание. Таня слышала эту историю, наверное, двести раз. И всё равно она улыбнулась, услышав как в двести первый раз мама пересказывает её в видеописьме.

– Правда, дорогой?– спросила мама.

Появившийся в фокусе голограммы папа улыбнулся и кивнул.

– Таня! Таня!– закричали, перебивая друг дружку, младшие братья. Они заметно подросли, пока она их не видела.

– Твоего отца собираются наградить «за рационалистическое предложение»– похвасталась мама.

– Это пока ещё не ясно– смущённо отозвался папа: –Хотя списки подали на рассмотрение, да.

– Привези мне что-нибудь с Венеры– попросил один из братьев. Другой не остался в стороне, категорически потребовав: –И мне тоже. И мне.

Мать шикнула на братьев.

– Я занял шестое место на городской математической олимпиаде– похвастался старший из братьев, но под грозным взглядом мамы притих виновато шмыгая носом.

Мама посмотрела в камеру и неуверенно улыбнулась. Для неё было внове наговаривать видеописьмо не видя лица собеседника. Видеописьма анахронизм сохранившийся с времён первых марсианских экспедиций. Кому они нужны если сеть СоюзСвязи уверенно покрывает пространство от Земли до Марса и включает большинство космических станций. Видеописьма пишут только людям работающим там где ещё нет сети СоюзСвязи. На самых дальних исследовательских станциях. Занятым терраформированием Венеры выключенной из сети СоюзСвязи из-за порождённых этим процессом гигантских бурь и планетотрясений. И ещё тем кто находится на Дальней – первом форпосте человечества в глубоком космосе. Первом ли? Единственным? Как надоела эта секретность! Из-за неё Таня вынуждена обманывать родителей, диктуя ответное видеописьмо. Честное слово: это невозможно больше выносить. Остановив воспроизведение, Таня позвонила безопаснику. Отделение ГосБеза на Дальней состояло из четырёх человек. Большего и не требовалось. Ни имперский шпион, ни американский террорист не проберётся незамеченным на планету просто по определению. Всех дел – ещё раз вдумчиво проверять новых людей прибывающих на Дальнюю рейсовыми кораблями, через открываемые расположенными на Луне экспериментальными станциями нуль-транспортировки «окна». Основной заботой маленького управления ГосБеза на Дальней являлось общее обеспечение безопасности работающих учёных.

– Мне бы хотелось понять почему никому на Земле нельзя рассказывать о существовании Дальней– сказала Таня принявшему звонок дежурному безопаснику: –Такое ощущение будто мы здесь занимаемся каким-то постыдным делом если вынуждены держать его в тайне. Расскажите зачем эта таинственность в духе шпионских романов двухвековой давности. Или я буду вынуждена выставить вопрос на товарищеский суд справедливости.

Безопасник потёр подбородок: –Вам разве не объясняли?