Следственная некромантия
Шрифт:
– Плохо всё это, - протянул Сияющий. – Но, ладно… Что ещё случилось, пока я был не совсем в кондиции?
Ромерик громко загоготал. Что смешного было в этих словах, Ирвин так и не понял, но на всякий случай терпеливо ждал, пока рыцарь успокоится, придёт в соответствие с собой и изволит говорить нормально, не кривляясь и не устраивая цирк.
– Не совсем в кондиции! – хихикнул он. – Да ты ж едва-едва разговариваешь! Не совсем в кондиции! И хочешь, чтобы Лили после этого с тобой была? Вот когда я совершу ещё один подвиг, она точно будет моей! Я в этом уверен! Я стану герцогом де Каном…
– Одну секундочку, - перебил его Ирвин. –
Он надеялся, что радость в глазах рыцаря погаснет, и тот наконец-то отстанет от Лили, но, судя по всему, Ромерика не интересовали деньги. Его тщеславие было столь велико, что рыцарь в самом деле мечтал исключительно о статусе герцога, а не о каких-то там золотых монетах. Если б в Хэлласе было больше жадности, то Ирвин бы хоть примерно понимал, как его отвадить, но эта глупая, бессмысленная гордость и тщеславие, смешавшиеся между собой в дикой комбинации, не позволяли здравому смыслу не то что забраться Ромерику в голову, а даже сунуться ему в одно ухо, чтобы, пролетев, вылететь в другое.
Пустые сознания ещё можно было как-то наполнять тем, что нужно. Но Ромерик забил своё собственное всем, чем только мог, и именно в этом было его огромное преимущество – он мог не опасаться чужих науськиваний, в совершенстве справившись с этой задачей самостоятельно.
– Тебе всё равно к Лилиан нельзя. Почему ты не хочешь, чтобы мы с ней были счастливы? – тем временем оскорблённо уточнил Ромерик. – Деньгами отпугиваешь… Деньги – дело наживное! Сегодня у неё их нет, завтра она их заработает…
– А ты их зарабатывать не собираешься?
– Мне надо подвиги совершать, - прискорбно ответил Ромерик. – А за них плохо платят. Но если кто-то попросит, то да, я готов принять их подачку… Всё-таки, наши с Лилиан дети не могут быть голодны.
У Ирвина не было сил злиться. Вместо этого он, проанализировав несколько бессвязную речь Ромерика, уточнил:
– Почему мне нельзя к Лилиан?
– Его Высочество сказали, что тебя это убьёт!
Теоретически, Мартен был прав. Целители, теряя много сил, должны восстанавливаться вдали от больных и нуждающихся в излечении, иначе неосознанно, в ущерб себе, начнут делиться даром. Некромантия же, как нечто совершенно противоположное, будет притягивать энергию, с мясом выдирая её из пострадавшего. Несомненно, этот запрет на нахождение жены рядом должен был длиться всего-то несколько часов, и Ирвин отлично знал, что сейчас, придя в себя, мог быть с Лили совершенно свободно. Волновало его другое – и даже не то, что Ромерик уже твёрдо вбил себе в голову его, Ирвина, несовместимость с Лилиан.
– Это Мартен при ней сказал? – мрачно поинтересовался Сияющий, всё-таки выбираясь из постели. Руку Ромерика, требовательно потянувшуюся к его плечу, он сердито отпихнул от себя прочь – было не до помогающего, всего такого из себя прекрасного рыцаря.
Ирвин мог себе представить, что успела надумать себе Лилиан. Нет, нельзя было откладывать в долгий ящик – следовало сходить к Лили и немедленно удостовериться в том, что она не придумала ничего лишнего и не собралась заочно подавать на развод. Признаться, сейчас он как никогда был рад этим неснимаемым браслетам – хоть какая-то гарантия того, что супруга, не победив чувства, не сумеет и расстаться. А если будет испытывать к нему равнодушие, близкое к раздражению, может, отвращение даже, то
До такого доводить не хотелось, потому Сияющий, выбравшись из кровати, принялся искать одежду, чтобы покинуть Ромерика и поскорее найти жену.
– Эй, ты куда! К Лили? – тут же заинтересовался рыцарь. – Погоди! Нельзя к ней.
– Почему нельзя? – зло сверкнул глазами Ирвин. – Если ты думаешь, что можешь просто сказать, что это твоя женщина, и я…
– Если б я хотел, - лениво протянул Ромерик, - я б тебя задержал! Сделал бы так, чтобы ты отсюда и не выйдешь!
Ирвин в этом очень сильно сомневался, но решил не провоцировать рыцаря – с того станется учудить какую-нибудь опасную ерунду.
– Но, так как я не хочу причинять тебе вред и портить наши замечательные отношения… - продолжил Ромерик, не подвергая сомнению тот факт, что между ними с Ирвином была сокровенная дружба, - то не стану этого делать. Причина в другом.
– И в чём же? – ядовито уточнил Ирвин.
– Она на занятии с детьми, - пояснил Ромерик. – На практическом. Тут рядом есть небольшое захоронение, они там поколдовать собираются. Этот господин професор, чтоб ему пусто было, сказал тебя туда ни в коем случае не пускать.
– А господин профессор – это кто? – на всякий случай с опаской поинтересовался Ирвин, прекрасно зная, что к молодым некромантам ему и вправду нельзя, захлестнёт с головой.
– Да Сагрон этот, Дэрри… Всю личную жизнь мне поломал! – гордо отчитался Ромерик и отвернулся в сторону. Во взгляде его читалась обида. – Скотина!
Ирвин вопросительно изогнул брови. Сагрон, конечно, был далеко не лучшим из людей, но, чтобы заработать столь активное неодобрение со стороны Ромерика, надо было таки что-то этому горе-рыцарю сделать.
– Ну, а с ним ты что не поделил? Котэссу, что ли?
Судя по тому, как моментально помрачнел благородный рыцарь, всё-таки Котэссу.
– Её-то когда? Они ж женаты уже три с лишним года!
Ромерик грустно усмехнулся.
– Это была моя ошибка, - признался рыцарь. – Мы познакомились случайно! Я хотел спасти прекрасную деву, когда на неё напал жестокий преступник…
– И как? Спас?
– Спас, - кивнул Ромерик. – Жестокий преступник отвлёкся на меня, а она одним взмахом запястья обездвижила обоих. Потом преступника посадили, а меня отпустили. Оказалось, что она, свет моих очей, следователь, работает в Следственном Бюро. Я стал ухаживать за нею…
– То есть, преследовал, проходу не давал и всё в этом роде?
– Совершил ради неё подвиг! – закивал рыцарь вдвое активнее, подтверждая, что преследовал, не давал проходу и доводил до истерики. – А потом я узнал, что её преследует её научный руководитель.
Ирвин кашлянул.
– Когда это было?
– В прошлом году, зимой.
Оставалось только грустно кивнуть. Научным руководителем Котэссы к тому моменту совершенно точно был Сагрон, и они, давным-давно женатые, старались вести себя на работе так, будто едва знакомы и общаются исключительно потому, что их поставили в пару, распределяя студентов по направлениям. Иногда Тэсса, всё ещё стесняющаяся своего особого положения, настаивала на том, чтобы идти отдельно, поодаль от Сагрона, и только у преподавательского общежития Дэрри наконец-то ловил жену, реагирующую порой удивлёнными вскриками, а то и возмущённым повизгиванием.