Следственный экспериМЕНТ. Записки из органов
Шрифт:
— Ну я увидела этот костюм в магазине, — несколько смущенно демонстрируя нашлепки, начала девушка, — и решила тебя разыграть. А заодно типа намекнуть, что если ты будешь постоянно пропадать на работе, то меня действительно могут убить. Ну, в общем, приготовилась, позвонила тебе и даже дверь входную открыла. И вдруг появляется этот тип. Ну я у него и спросила, что он тут делает. А он бац — и в обморок. А потом смотрю, что он в перчатках, во всем темном, я и поняла, что грабитель. Вот и решила связать до твоего приезда.
После того как грабитель пришел в себя (кстати, оказалось, что его уже несколько месяцев тщетно разыскивает Управление уголовного
— Я эту дамочку еще пару недель назад приглядел, — признался задержанный. — Дорогая машина, шикарные шмотки, брюлики в ушах и на пальцах. Сразу подумал, что у нее в хате есть чем поживиться. Следил за ней, выяснил, что живет практически одна, мужик к ней лишь изредка наведывается (при этих словах опер покраснел), вот и решил грабануть. Сел сегодня возле ее дома, дождался пока она придет. Но не сразу за ней пошел: свидетели были. А когда соседи рассосались, зашел в подъезд. Подхожу к квартире и вижу, что дверь открыта. Ну я зашел, смотрю дамочка лежит с перерезанным горлом в луже крови. Явный труп! Но в квартире бардака не замечается, а значит, тот, кто ее замочил, квартиру не обчистил. Только я собрался квартирку почистить, как «труп» приподнимается и этак спокойно меня спрашивает, что я здесь делаю. Ну а очнулся уже в наручниках.
Задержание серийного грабителя послужило для опера резким взлетом карьерного роста. Ему присвоили внеочередное звание и назначили на руководящую должность. Что позволило милиционеру чаще бывать дома. Ведь теперь срочные дела он мог взвалить на подчиненных, а сам отправлялся домой. Жена была абсолютно счастлива, и молодожены не раз вспоминали тот случай с «перерезанным горлом».
И вот как-то, вспоминая в очередной раз эту историю, они решили разыграть давних друзей, которых ждали в гости. На этот раз убитого должен был изображать милиционер, а его жена пошла встречать гостей. Когда пришедшие, тоже молодая семейная пара, увидев «труп с перерезанным горлом», разом грохнулись в обморок, хозяева поняли, что слегка переборщили. А потому больше подобных розыгрышей не устраивали. Однако костюм — «перерезанное горло» — все равно не выбросили. Он стал одной из первых их семейных реликвий, символом не только семейного счастья, но и поводом для успешной карьеры.
«Сердечные» разборки двух ведомств
В начале 90-х годов, когда в нашей стране все менялось, даже в такой «гранитной» стене, как силовые ведомства, происходило много абсолютно нелогичного. Связано это было с плохой проработкой наспех принимаемых законов. Позже эти огрехи устранялись, но, пока законы действовали, их положения необходимо было исполнять.
В 1992 году, сразу после создания Федеральной службы налоговой полиции, некоторые функции ОБХСС (Отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности, ныне УБЭП, Управление по борьбе с экономическими преступлениями) были переданы в ведение налоговой полиции. И ладно если бы просто забрали часть подведомственных статей, но получилось иначе. Довольно быстро выяснилось, что для проведения некоторых следственных действий (в частности, для получения разрешения на изъятие финансовых документов) сотрудникам УБЭП теперь требуется не только ордер прокуратуры, но и согласование с налоговой полицией. Это нововведение просуществовало всего несколько недель, но успело попить кровушки многим операм из УБЭП.
В одном из районных центров Ленинградской области милиционерам
Ее приводили в экстаз мучения оперов, вынужденных ждать одну бумажку несколько часов в коридоре. Также любила она затянуть выдачу каких-то документов на несколько суток. Никакие «наезды» руководства районного УВД или прокуратуры на налоговика не действовали. Начальники пожимали плечами и говорили, что их подчиненные никаких законов не нарушают. Запросы по закону должны рассматриваться в течение 10 дней, ну а то, что милиционерам приходится тратить рабочее время на сидение в коридоре, его вообще не касается. Мы типа здесь тоже работаем, а не в бирюльки играем. А доводы о том, что от затягивания времени страдает работа милиции, его вообще не волнуют. Ведь все же по закону…
В конце концов оперов окончательно приперло. Они посидели, выпили и кое-что придумали. На следующий день вредная баба получила письмо с угрозами в ее адрес. Само собой, та тут же бросилась к мужу-начальнику, а тот отправился в ФСБ. А там (заранее предупрежденные сотрудники) ему ответили, что у них тут тоже очередная реорганизация, какие функции будут у нового органа (напомним, что в 90-х бывшее КГБ несколько раз реорганизовывалось и даже переименовывалось), они не знают, а значит, идите в милицию.
Начальник районного отдела налоговой полиции попытался нажаловаться в Главк, но там лишь пожали плечами. Они тоже не знали, какие функции теперь у бывшего КГБ. А на просьбу направить в район спецов из Ленинграда (тогда еще) вообще рассмеялись. Ну кто поедет в район расследовать письма с угрозами?
Налоговик потрепыхался (он же понимал, чем кончится его поход в милицию, и даже догадывался, что те явно во всем этом замешаны), но после второго письма и истерики жены отправился в УВД. Там к нему отнеслись весьма внимательно (чего налоговик никак не ожидал), приняли заявление у его жены, забрали на экспертизу письма и пообещали во всем тщательно разобраться.
Что такое «тщательно разобраться», налоговик и его гражданская жена поняли буквально через пару дней. Сперва заявительница провела в коридоре УВД почти весь рабочий день, ожидая то сотрудника, ведущего ее дело, то результатов экспертизы, которые должны принести с минуты на минуту, то еще чего-то. В общем, на следующий день она просто не пошла в милицию. Но буквально через час после начала рабочего дня в налоговую полицию заявились сотрудники милиции с постановлением прокуратуры о принудительной доставке потерпевшей в УВД.
Когда разъяренный налоговик примчался следом и попробовал устроить скандал начальнику милиции, тот пожал плечами и ответствовал:
— Мы действуем в полном соответствии с законом. Есть заявление об угрозе жизни, имеются этому доказательства, а значит, мы должны расследовать все ТЩАТЕЛЬНО.
— Но она же потерпевшая! — воскликнул начальник налоговой полиции.
— Это пока не доказано, — невозмутимо ответствовал милиционер. — А вдруг она сама написала эти письма?
— Зачем?!