Следственный экспериМЕНТ. Записки из органов
Шрифт:
— А может, она психически ненормальная. На допросы не является, а значит, не заинтересована в ТЩАТЕЛЬНОМ расследовании. Так что я буду ходатайствовать перед прокуратурой о проведении обыска в ее квартире, в ее кабинете и назначении комплексной психиатрической экспертизы. Кстати, у нас имеется свидетель, который видел вашу подчиненную во время последнего ограбления ночного магазина. Может, она еще и наводчица? Так что придется провести ряд опознаний: свидетель, работники магазина, соседи… Думаю, за неделю управимся. И заметьте, все по закону, — вкрадчиво закончил начальник УВД.
Налоговик все понял правильно и
Случай в лифте
Эта история произошла в середине 90-х годов. В те времена бандиты предпочитали коротко стричься, носить кожаные куртки и спортивные штаны. Некоторые опера тоже выбирали себе такой стиль одежды. И вот в одном из районов Питера случилась серия нападений на девушек в подъездах.
Девушка Катя происходила из интеллигентной семьи, и у нее была, как это называется, тонкая душевная организация. Наслушавшись сплетен про «подъездного маньяка», она стала очень опасаться незнакомых людей при входе в собственный подъезд. Но в то же время у нее была собачка, то ли тойтерьер, то ли китайская хохлатка, — в общем довольно маленькая, но с которой необходимо было иногда гулять. И вот как-то, возвращаясь с прогулки, Катя зашла в подъезд и вызвала лифт. Но когда двери открылись, откуда-то сбоку нарисовался парень бандитского вида и вслед за ней проскользнул в лифт. Катя вжалась в стенку.
А парень, явно заметив, что девушка сильно испугалась, решил разрядить обстановку. Он мило (как ему казалось) улыбнулся, показав несколько вставных железных зубов, и спросил:
— Девочка?
И получил неадекватную реакцию: девушка, закатив глаза, сползла по стенке лифта и сложилась на полу. Через минуту группа оперов и криминалистов, работавших в квартире на седьмом этаже, стала свидетелями примечательной картины. Распахнув дверь ногой, в квартиру ввалился опер, который пошел опрашивать соседей. На руках у него лежало бездыханное женское тело, а следом, повизгивая, семенила гламурная собачка с бантиком.
Вся подноготная выяснилось после того, как девушку удалось привести в чувство. Она рассказала про «подъездного маньяка», действующего в их районе, и заявила, что приняла сотрудника милиции за насильника.
— Ну то, что Игорек у нас на бандюгана похож, так с этим никто не спорит, — заявил старший из оперов. — А чего вы в обморок-то грохнулись? Неужели он настолько страшный?
— Да нет, — кинув взгляд на Игорька, ответила Катя. — Сейчас гляжу и вроде вполне симпатичный. Но он в лифте спросил — девственница ли я — и потому я подумала, что он маньяк-насильник.
— Да когда это я вашей девственностью интересовался? — искренне удивился Игорь.
— Ну вы же спросили, девочка ли я.
— Да я про собаку спрашивал!!!
В общем, бригада оперов и криминалистов совместно с Катей и ее собачкой еще долго хохотали над случившимся. А через несколько месяцев этот случай опять вспоминали. На свадьбе Кати и Игоря.
Бабушка
Эта история произошла в середине 90-х годов, когда всевозможные бандитские разборки были непреложным элементом повседневной жизни. В больших городах месяца не проходило, чтобы в морги не поступали трупы бандитов. А так как «новые русские» не стеснялись применять различные виды боевого оружия, вплоть до гранатометов, то тела тех, кому не повезло на разборках, часто напоминали окровавленные куски мяса.
И вот именно в то время в один из отделов внутренних дел Петербурга повадилась шастать одна склочная бабулька. Она относилась к числу тех людей, которые, если хотя бы раз в день не устроят скандала, считают день прожитым зря. Как-то соседи взмолились участковому, чтобы тот приструнил скандалистку и серьезно с ней поговорил. Скандалистка после этого разговора взяла да и написала заявление в прокуратуру. А там как раз очередной месячник чуткого отношения правоохранительных органов к населению. В общем, участковому влепили выговор, а бабулька почувствовала себя настоящей неприкасаемой и стала постоянно захаживать в отдел милиции, требуя несуразных вещей, типа закрыть у ее окон стоянку для автомобилей.
То, что стоянка вполне официальная, а машины там ставят ее собственные соседи, бабульку ничуть не интересовало. У нее-то ведь автомобиля нет, вот пусть и остальные девают машины куда угодно. И ведь не пошлешь ее куда подальше — тут же в прокуратуру жаловаться побежит. Вот и приходилось сотрудникам отдела всячески изворачиваться, теряя драгоценное рабочее время на имитацию бурной деятельности и (что еще хуже) написание всяческих бумажек, свидетельствующих об этой самой «работе». На случай проверки.
А бабулька, видя такое рвение, стала приходить в милицию чуть ли не по три раза на дню. Жалуясь то на ремонт у соседей (в дневное время), то на мамашу с коляской, которая ее чуть не сбила на улице, то на соседа с собакой (породы такса), которая гуляет по улице без намордника. В общем, у сотрудников отдела началась довольно насыщенная жизнь. То, что скандалистка и не собирается останавливаться, было ясно всем. Но как ее остановить?
Выход, как это часто бывает, нашелся совершенно случайно. Однажды бабулька приперлась в отдел довольно поздним вечером. Дежурная смена привычно направила ее к дежурному оперу. А тот только-только приехал из морга, где имел «счастье» наблюдать последствия очередной бандитской разборки. Прошедшей с применением автоматов и подствольных гранатометов. В общем, зрелище такое, что создатели фильмов ужасов удавились бы от зависти. Сидит опер, творит отчет по поводу аж семи криминальных трупов, а тут заявляется скандалистка. С заявлением о том, что все силы милиции необходимо срочно бросить на поимку злодея, который помочился у ее окон. И тут опера осенило.
— Вы абсолютно правы, — серьезно заявил он бабульке, — с этим явлением необходимо бороться всеми силами. Я немедленно возбуждаю дело по статье о хулиганстве, и мы обязательно найдем этого нехорошего человека. Только опишите его поподробнее.
Бабулька с важным видом стала описывать хулигана: темная одежда, роста примерно от 170 до 190 см, волосы темные, а плечи во какие (раздвинутые на метр руки).
— Да мы же его знаем! — с энтузиазмом воскликнул опер. — Немедленно едем на опознание!