Следствие по магии
Шрифт:
— Посмотрим. Как я поняла, Богинка сильнее, чем ее товарки?
— Намного. Сопротивляться твоему зову на твоей земле, поисковым заклинаниям… Яга не справится, а ее опыта хватит на всех нас. Погуляла она в своё время от души, от широкой русской души. Борджия числятся в учениках, я о Лукреции. Она ее воспитывала до тринадцати лет, под видом двоюродной сестры Папы Александра шестого Андрианы де Мила. Надоело быть сожжённой, но кто же тронет сестру Папы римского? А инквизиция за ней гонялась. Ты бы видела их перекошенные лица, сам ржал на пятнадцатом ее сожжении.
— В смысле? Ее пятнадцать раз сжигали?
— Сжигали ее раз тридцать. Огонь ее не берет. Ярило не дурак с ведьмой связываться.
— Не действует святая водичка?
— Можем искупаться, вон шакал тоже. Но нет, прогнила их Вера, а именно она их спасала. Сейчас их Папа даже Мавку не отпугнёт силой своей веры. У нас это не так происходит, есть искренне верующие. Плюс противоестественные союзы с мужчинами, дети… Русь за детей горло рвала, намертво стояла. Дети по Русской Правде должны быть защищены. Убить ребёнка — приговор один, смерть. Растлить — это, по сути, убить ребёнка. Да и тогда гнильца шла от них. Ведь Вера в посланника божьего растит слабость, прощение. Вот как можно раскаяться за убийство и тебе простят? Ни одна вера ни до ни после не предполагает простить обидчика. Вера помогает быть сильнее, а не смириться с положением рабов. Наши боги рабов из нас не делают. Мы их дети, создания, но не рабы. Не встаем на колени, на оба колена. Только на одно присягаем, но не смиряемся.
— Русские не сдаются.
— И это не просто фраза, это сама суть славян. Но и Воинов не бывает без слабостей. Тут важно не физически быть выше и сильнее, а духовно.
— Отклонились…
— Ну не совсем, именно этим объясняется та сила, что заключена в наших землях и за гранью. Каждый воин даёт силу этой земле. Наша вера, наше «не сдаёмся», наше «вызываю огонь на себя».
— Во время Великой Отечественной войны?
— Да. Мы тратим ее, эту силу. Все мы. Это и интуиция, и магия, и сила духа. Сила духа любого, кто в момент отчаянья попросит. Попросит помочь. Все делится равно. И возвращается, если поступок признан «достойным». По заслугам и награда.
— Елена так постоянно говорила.
— Так и есть. Потому ловить эту конкретную нечисть будем вместе. Да и отчёт не придётся писать, так приму…
— Ты искуситель, просто змей-искуситель!
— Тебя с Аспидом познакомить?
— Не против, но мне кажется его предложение меня не заинтересует. Отчёт — это святое.
— Пошли, Анубис, хватит киснуть за видимостью работы. Все равно не поверю.
— Есть интересные предложения?
— Поесть для начала.
— Кофе. Продам за кофе пару душ! В жизни смертных самое тяжёлое — это вставать утром. Меня Баби поднять не может. Я в него пару раз даже подушкой зарядил. Потом извиняться пришлось, мстительный больно.
— Баби?
— Помогал мне в загробном мире, сейчас что-то типо моего домового. Пока он учился готовить, я думал, что отравить хочет.
— Научился?
— Как первоклассный шеф-повар. Понравилось ему готовить.
— Приглашаешь?
— Почему бы и нет! Тем более, я тебе еще с караоке ужин должен.
А он не пошутил. Древним Египтом в центре Москвы оказался дом семьи Бочаровых на Гоголевском бульваре, дом 21, где Анубис скупил весь последний этаж. Между третьим и четвёртым этажом были видные мужские египетские маски.
— Стражи, — прокомментировал Анубис мою заинтересованность.
— Ограбить пытались?
— Четыре раза. Их мумии теперь охраняют подвал. Там я что-то типа сейфа создал.
— Я этого не слышала.
— Не докажут.
Этаж был сделан роскошно, все в домашне-египетском стиле:
— Баби, у нас гости, накрой на стол.
Баби напоминал песчаный вихрь. Где-то до середины бедра, с периодическим появлением морды обезьяны. Суровый взгляд осмотрел нас, кивнул и исчез. А вот посуда начала перемещаться в разные стороны.
— Ну, располагайтесь.
Сам же опустился на низенький диванчик, отделанный тёмным деревом и позолотой. Дождавшись кофе и чай, мы переместились на роскошный балкон, с колоннами, пальмами, диванчиками и статуями — все по вкусу Анубиса. Разговор не клеился, так, перебрасывались фразами. На этом балконе казалось, что ты в другой стране. Еще немного и можно увидеть Нил, золотящийся в солнечном свете. При этом я не забывала, что сегодня пасмурно, да и нахожусь в Москве.
— Знаешь, я буду забегать к Баби, его кофе — это просто сказка. Такого вкусного в жизни не пила.
— Шшшпа-шшшибо за комплимент, — маленький вихрик прошуршал у диванчика.
— А ты ему понравилась. Он не очень любит, когда в доме гости. Вон на Кощея он вообще не обращает внимание, а вот к тебе подошёл.
— А что ему не нравится в Кощее?
— Конкуренция. Я имею некоторую власть над мёртвыми, как почти все из присутствующих здесь. Баби это страж пустыни мертвых, отсюда и ревность. Это нормально, так как мы черпаем силы из одного источника.
— Все?
— Нет, хотя исток один.
И опять замолчали, глядя кто на пальмы, кто на небо. Здесь в логове Анубиса было спокойно и умиротворяюще. Кажется, Кощей заметил мое состояние.
— Здесь особая концентрация энергии, все-таки жилище бога мертвых. А что важно для душ? Правильно, покой. Вот Влад и распространяет вокруг себя ауру покоя, это бессознательное действие. Как и любой из нас.
— Почему я не чувствую этого, только здесь?
— Здесь, как я сказал, логово, концентрация. Так что расслабься, работает лучше любого психолога.
— А ты у него был?
— Обижаешь, должен же я попробовать. В долгой жизни скука — это самая большая проблема. И как только появляется что-то новое и неизведанное, о-о-о-о держите нас всех. Даже соревнование было. Яга победила!
— В чем спор?
— Это был шикарный спор, — Анубис мечтательно закатил глаза, как никогда похожие на волчьи. — Они полмира поставили на уши. Читала Фрейда?
— Конечно! К сожалению, входит в перечень обязательной литературы для следователей.
— Так он с Ягой закусился. Та ему его же будущую теорию и задвинула… Теперь всем миром расхлёбываем. Особенно Яга налегала на физиологические причины. Но, по-моему, это у него проблемы с этим были. — Он басисто рассмеялся.