Следствие ведут шулер и массажистка

Семипядный Сергей

Андрей Сергеевич тяжело посмотрел на собеседника и, не ответив, встал и ушёл. Жек заёрзал на месте, не зная, что же ему предпринять. Сергеичу хорошо, он сейчас всем в глаза поглядит и выяснит всё. А как же ему-то, Жеку, Петру Аркадьичу то бишь, быть? А может быть?.. Жек вскочил, подброшенный неожиданной мыслью. А вдруг Никифорыч жив? А вдруг он тоже, как и Сергеич, не умер?

Жек приблизился к двери, ведущей в бассейн и сауну, и приоткрыл её. В нос ударил специфический запах. Нет, Никифорыч, без сомнения, мёртв по-настоящему. Следовательно,

его убили. Сделал это убийца. Убийцей является кто-то из находившихся в момент убийства и находящихся в настоящее время в квартире людей.

Жанна жива, Маргарита невиновна, Шурик гадает на картах

Жек отправился вниз. Идти было тяжело. Эх, не надо было нажираться. Это в молодости водка бодрила, сил придавала, вплоть до той самой, не всегда уловимой, грани, когда отключались сначала голова, а потом и ноги. Теперь же жизни прибавляли лишь начальные порции спиртного, а все последующие – оковами на члены, пеленой на мозг.

В коридоре второго этажа, на хозяйской его половине, прислонившись к стене и опустив голову, стояла Маргарита Степановна. Она не сразу подняла взгляд на приблизившегося Жека, а спустя едва ли не минуту. И Жек вдруг понял, что женщина пьяна, изрядно пьяна. А ведь только что была трезвой… как будто.

– Андрей Сергеич жив, – сообщил Жек.

– Знаю. Он ужрался и – мордой в кетчуп. Я тоже немножко не рассчитала.

– Позвольте, я вас провожу. Вам надо отдохнуть.

– Я отдохну после. Потом. Сначала я узнаю, кто убил Володю. Они будут здесь жить до тех пор, пока не сознаются. Я забальзамирую его тело и выставлю почётный караул. Они будут по очереди стоять у гроба, по ночам, в одиночестве. И однажды он встанет и скажет убийце: «Иди и сознайся!» И придут. Вы бы посмели ослушаться покойника?

Жек представил нарисованную вдовой картину и содрогнулся. Затем он подумал, что данный путь раскрытия преступления может оказаться слишком продолжительным и как бы Маргарита Степановна не принудила и их с Жанной жить в этом мавзолее.

Вдова удалилась по коридору и пропала. Вошла, видимо, в свою комнату. Жек прислушался. То ли к звукам, то ли к своим мыслям. Ничего не услышал и просто побрёл в направлении гостевых комнат. Надо было предложить вдове сыграть в карты. Для того, мол, чтобы чуть развеять мрачные мысли. И выиграть. Да, просто отыграть у неё обещанный гонорар за раскрытие убийства. А если сюда плюсом пойдут Сергеич да Никита, то и вообще красота.

Кто-то вцепился в руку Жека. Это оказался Кулебяка-Колумб.

– Я знаю, кто убил его! – зашептал он, подпрыгивая на месте.

– Кто же? Я слушаю.

Кулебяка неожиданно смутился.

– Я неточно выразился. Я знаю, кто знает!

– И кто же?

– Инна и Галина Викторовна!

– И на кого они показывают?

– Они не показывают, они скрывают. Но если их допросить с пристрастием…

– Это как? Иголки, утюг, раскалённое железо?..

– Не думаю, что это возможно. Хотя если это дело поручить упырю…

– Кому? –

не понял Жек.

– Ну Андрею Сергеичу. Кому же ещё? Он же жив. Вы в курсе? Упырь бы их выпотрошил, упырь бы…

– Какие основания? – без энтузиазма поинтересовался Жек. – Какие у вас основания полагать, что именно им что-то известно?

– Я подслушал их разговор. Случайно услышал. И не разговор, а так, несколько реплик. Десяток слов всего, но очень значимых. И не слова, а междометия, в основном. Но мне стало ясно, что они знают, кто убийца, и не хотят, чтобы убийца был найден! Дословно: «Не дай Бог».

– Не дай Бог? А ещё какие слова вы слышали?

– Только эти. Остальные – это, по преимуществу, междометия типа «ох» и «ах».

Жек с сомнением воззрился на собеседника.

– В таком случае мне совершенно непонятно…

– Уверяю вас, Пётр Аркадьич! Можете мне поверить!

– Ладно, будем работать, – Жек посчитал, что разговор окончен и сделал попытку уйти, однако Колумб вновь вцепился в его руку.

– Что вы намерены предпринять?

– Ещё не знаю.

– Но это же очевидно! У вас имеется подслушивающая аппаратура?

– С собой нет, а в кабинете… Да, в кабинете у меня полно всего.

– Понятно, понятно… – пуще прежнего заволновался Кулебяка. – Хорошо, я согласен. Можете использовать меня?

– То есть?

– Я спрячусь в комнате одной из них и буду слушать. У меня огромные возможности. В смысле габаритов. Кроме того, я могу не дышать до трёх минут. И у меня есть диктофон. Лучшей кандидатуры вам не найти.

Жек подумал, подумал и пожал плечами.

– Валяйте.

– Хорошо, я согласен отработать первые сутки за сто долларов. Если потребуется отсидеть менее трёх часов, то достаточно и пятидесяти. Вторые сутки идут уже за сумму, превышающую первоначальную…

– На одну бутылку пива, – не дал ему до конца огласить прейскурант Жек. – Понятно? Да? За первые сутки – одна бутылка, за вторые – две. В случае успеха у вас появится шанс избежать следственного изолятора.

– Договорились, – слегка расстроился Кулебяка. – Что ж, пойду готовиться к операции.

– Идите.

– А трубку вы мне не подарите? – с надеждой сказал Кулебяка. – Мне ведь ваша трубочка шибко приглянулась.

– Ладно, берите, – махнул рукой Жек после непродолжительной паузы, в течение которой решал, так ли уж ему необходима эта трубка Петра, которую он так и не раскурил.

– Вы, Пётр Аркадьич, прикройте меня. Вы уж запретите ко мне в комнату шляться.

– Что там у вас в комнате?

– А там я сплю. Скажите, что он, мол, под домашним арестом и к нему нельзя. Мол, в интересах следствия. А то искать начнут.

Кулебяка исчез, а Жек, поразмышляв ещё некоторое время на тему только что состоявшегося разговора, решил, что это правильно, что необходимо использовать все имеющиеся возможности, даже подслушивающую… Даже подслушивающих внештатных помощников использовать.