Следствие ведут знатоки
Шрифт:
Скопин. Действительно и отчасти… (Пауза.) Сейчас прошу поехать с нашим товарищем на свалку, там откопали ваше литье.
Начальник цеха. Еще?!..
Скопин. Будете присутствовать при осмотре и экспертизе.
Начальник цеха встает.
Скопин. Вернетесь — протокол будет отпечатан, подпишете. (В переговорное
Сцена семьдесят первая
Кабинет Знаменского. Знаменский и Кибрит. На столе лежат архивные тома.
Кибрит. Чем занят?
Знаменский. Вот — пыль веков от хартий отряхнув, читаю третий день… В перерывах даю объяснения прокурору. Как ты?
Кибрит. У меня все изумительно. Слушай, Пал Палыч, вместо того чтобы бороться…
Знаменский. То есть вертеться и крутиться?
Кибрит. Не взвивайся! Я пришла сказать, что в протоколе осмотра трупа есть одна деталь…
Знаменский. Стой, больше ни слова!
Кибрит. Почему? Это может дать новый ключ ко всей истории!
Знаменский. Тем более. Есть прокурор, который ведет дело об убийстве. Верю в его объективность. И вообще верю в законность. Если перестану верить — как я сам смогу работать дальше?
Кибрит. Как с тобой трудно, Павел!
Без стука открывается дверь, входит жена Баха.
Жена. Вы Знаменский?
Знаменский. Да. Что вы хотите?
Жена. Я — жена Бориса Львовича Баха… Вдова… И я хочу знать, почему погиб мой муж!
Знаменский(бесцветным голосом). Садитесь, пожалуйста.
Жена Баха садится, некоторое время молчит.
Жена. Все от меня что-то скрывают. На заводе назвали вашу фамилию, сказали, что вы вели какое-то дело.
Знаменский. Да.
Жена. Какое?.. Молчите. Все молчат! Мне — жене! — не дали в руки его предсмертное письмо! Прочли одну фразу: «Передайте Маше, что расстаюсь с жизнью на том самом мосту…» И даже это — лишь для того, чтобы спросить: который мост?.. Молчите. А ведь у вас хорошее лицо, но и вы молчите… Каждый вечер хожу на Павелецкий мост, пытаюсь представить. Не мог он оттуда броситься! В последний миг не рискнул бы!.. И все-таки — да?
Знаменский(тихо). Борис Львович был… нетрезв…
Жена. Знаю. Это тоже странно… Сегодня я пришла за разрешением на похороны… Мне помогли найти вас.
Кибрит.
Жена(только сейчас заметив Кибрит). Извините, нельзя ли наедине?
Кибрит выходит.
Жена. Я хочу знать, мне это необходимо! Он сделал что-то такое, от чего спасала только смерть?
Знаменский. Нет… Конечно, нет… Другие живут…
Жена. Тогда — почему? Ведь вы с ним говорили!
Знаменский. Простите… Простите и поверьте, все рассказал бы… Но — не имею права, я уже не веду дело…
Сцена семьдесят вторая
Кабинет Скопина. На допросе кладовщик Гриша.
Скопин. В чем выражается руководство Воронцова?
Гриша. Ну, в чем, ну… начальник.
Скопин. Он наблюдает за привозом? Дает конкретные указания по сортировке?
Гриша. На кой ему в эту грязь смотреть?.. Что-нибудь там в конторе подпишет… Ну и дисциплину соблюдает, порядок. Как же без начальника?
Скопин. Без начальника нельзя. В тот день, когда приезжала милиция, вы были на работе с утра?
Гриша. Вроде с утра.
Скопин. И показывали двум шоферам, где грузить отливки?
Гриша. А они говорят — показывал?
Скопин. Говорят, показывал.
Гриша. Вам ведь! А я и не помню. Потому как нездоров был, товарищ генерал.
Скопин. Полковник.
Входит сотрудник, кладет перед Скопиным бумагу. Скопин взглянув, подписывает, возвращает. Сотрудник выходит.
Гриша. Сегодня полковник, завтра генерал, это быстро.
Скопин. Чем вы болели?
Гриша. Грипп, должно. Так всего и ломало. Жар страшенный. Бюллетень имеется. Хотел принести, да забыл.
Скопин. И вышли на работу?
Гриша. На людях веселее.
Скопин. Значит, про болванки не помните?
Гриша. Никак нет. Хворал.
Скопин(в переговорное устройство). Товарищей, приглашенных для опознания, прошу войти.
Входят двое мужчин приблизительно того же возраста и комплекции, что и Гриша. За ними двое понятых.
Скопин. Сейчас будет проводиться опознание. Сядьте рядом, места займите по своему усмотрению.