Следствие ведут знатоки
Шрифт:
Виктор ручается не зря: ребята хитро выбрали «стрельбище»: впритык к стройке, где весь день грохот, хуже пальбы.
Это типичный окраинный старомосковский дворик, обставленный домами и сараюшками. Вместе с заборами и палисадниками они создают замкнутое пространство.
— Вон мой колышек, — говорит Томин в ухо инспектору угрозыска из отделения. — Там и перышки целы и кровь. По данным НТО, стреляли с семи — десяти метров.
— Это придется обшарить весь двор и палисадники?
— Придется.
— Займу на стройке спецовки и какой-нибудь теодолит, что ли. Станем «размечать план» будущего котлована.
— А ведь если добуду пистолетик, мне уже другая цена пойдет, а? — говорит Виктор.
— Ты, парень, не забывайся. Помни, кто был — примитивный хулиган.
— Хулиган, — с удовольствием подтверждает Виктор. — Но только не примитивный, маэстро, нет. Про меня хорошо адвокат на суде сказал: истоки, говорит, поведения Виктора Лабазникова коренятся в том, что его природная энергия и фантазия не получили выхода в повседневной жизни. Лишенный, говорит, разумного руководства в юные годы, он встал на путь изощренного хулиганства.
— Это для красоты, Витек. Все твои истоки от зависти, что другие лучше живут.
— Что?!.. Да плевал я…
— Брехня. Допустим, тебе приспичило похабщину изобразить. Ты ведь не забор выберешь?
— Большой интерес — забор. Выберу «Волгу» с иголочки и процарапаю до железа.
— Вот-вот. А почему? Потому что знаешь — никогда у тебя «Волги» не будет.
Виктор порывается что-то сказать.
— Я говорю. Заткнись. Тебя, шантрапу, взяли в серьезное дело. Пойдешь ты по-крупному в одиночку? Нет. Только при мне будешь кое-что иметь кроме срока. Чем торговаться, подумай как с пацанами управишься.
— Ну, маэстро, тут уж моя стихия!
В одном из помещений НТО звучат выстрелы.
— Ну и отдача! Попробуйте, Зинаида Яновна, — эксперт Марина протягивает огромный старомодный пистолет.
Кибрит стреляет в стену для экспериментальной стрельбы — «улавливатель», затем достает стреляные пули, вставляет их в специальный сравнительный микроскоп и разглядывает.
Входит Томин. Кибрит встречает его вопросом:
— Нашли?
— Нашли. Думаю от «ТТ», — он достает упакованные гильзы.
— Но от какого?
— Если в одном микрорайоне в течение десяти дней дважды фигурирует огнестрельное оружие… Где бы присесть? Два часа на четвереньках. — Томин берет пистолет, из которого стреляла Кибрит.
— Экзотический зверь! Здоровые, наверно, дырки бьет.
— Американский кольт.
— А калибр?
— Одиннадцать и сорок три. — Кибрит распечатывает гильзы.
— Откуда вынырнул?
— Один старичок хранил, участник первой мировой. Проверяем для порядка, нет ли за этим зверем грехов… Марина, посмотрите.
Та поочередно вставляет гильзы в другой микроскоп, что-то подкручивает, щурится.
— Да, гильзы
— Зинаида Яновна! Мариночка! Последнее желание Томина! На сегодняшний рабочий день, разумеется.
— Ладно, Шурик, понимаем. Но пулегильзотека… Там возни надолго.
9
Трое парней-топориков стоят курят, скучают.
Появляется Леша, несет в авоське бутылки с молоком. Поодаль за ним следует Виктор. Парни дают Леше приблизиться.
— Глядите, Леха-Ледокол плывет!
— А где ж твоя флотилия?
Леша оценивает обстановку.
— На приколе.
— Ходят слухи, он задается! — не отстают парни.
— Ходят слухи, она стал очень смелый!
— Соответствует действительности, — говорит Леша.
— Ах, как он грубо разговаривает! Ах, я боюсь.
— Ты что же ребенка обижаешь, Ледокол? За это можно и схлопотать.
— Вообще-то, я против вас ничего не имею. Но, если охота, готов, — он отступает на шаг, аккуратно ставит авоську и принимает боксерскую стойку.
Виктор наблюдает.
— Слыхал? — балаганит парень. — Он на все готов!
— Это очень опасно.
— Для него, разумеется.
— Учтите, бью первым. Такой принцип.
— Ах у него еще и принципы!
Парни надвигаются на Лешу. Короткая схватка, в результате которой один падает, другой хватается за скулу, третий в замешательстве отступает.
— Удар! Еще удар! — «болеет» Виктор.
— Могу быть свободным? — бравирует Леша. — Или желаете еще по порции?
— Отвесь им, отвесь посочней! С горошком! — подзуживает Виктор.
— По-моему, уж сыты.
— В следующий раз возьмем нож и вилку, аппетит будет лучше, — обещают побитые.
Виктор уважительно подает Леше авоську.
— Лихо!
Тот забирает авоську и двигается дальше. Виктор идет рядом.
— Первый разряд?
— Был одно время.
— Бокс — штука полезная. Но на улице может подвести.
— До сих пор служил.
— Это пока до серьеза не дошло.
— Что вы подразумеваете под «серьезом»?
— Видишь ли, парень… тебя Лехой звать? Может, будем знакомы? Виктор. — Обменивается рукопожатием с несколько озадаченным Лешей. — Сцепился ты, Леха, со шпаной, они теперь не забудут. Про ножик-то с вилкой поминали не зря.
— Да это треп.
— Сегодня треп — завтра серьез. Вилку, понятно, дома оставят, а нож возьмут, раз плюнуть. И что ты тогда с одним боксом?
— Ну, самбо я тоже немного знаю.
— А если и они немного знают? С чем ты против них выйдешь? Чтобы наверняка?
— Не на жизнь, а на смерть? — усмехается Леша.
— Вот именно.
— Не собираюсь.
— Не зарекайся, Леха. Прицепятся всей кодлой, а тебе характер не позволит хвост поджать, я же вижу.
— И что вы предлагаете? Есть продажный пулемет? Дымовые шашки?