Следствием установлено…
Шрифт:
— Конечно, крутит, слышала, наверно, звон, да не знает, где он, — заметил Вячеслав и вкратце пересказал ему содержание разговора с матерью убитого.
— Интересно, — задумался тот. — Возможно, Бруткина наслушалась сплетен, а когда вопрос встал ребром — в кусты, а возможно, боится Глухова с его дружками или с нами связываться не хочет. Тоже, скажу тебе, приятного мало: допросы, очные ставки и так далее.
— Верно, — согласился Вершинин, — но нам-то теперь куда деваться?
— Послушай, парень, — остановил Стрельников проходящего мимо с ведром высокого худощавого юношу, — где
— Вон, — показал тот в сторону добротного кирпичного особняка под железной крышей и, не проявляя интереса, направился к колонке.
Дверь им открыла женщина лет сорока с широким, добела напудренным лицом и заплаканными глазами.
— Гражданка Глухова? — спросил Стрельников и, когда она кивнула, представился: — Капитан Стрельников из милиции, следователь Вершинин из прокуратуры. Разрешите к вам войти?
Женщина тревожно засуетилась и пропустила их в дом. В комнате сидел взъерошенный мужчина. Прямо на крашеный пол с его грязных сапог натекла лужа воды. Он, казалось, не замечал этого и рассеянным взглядом встретил вошедших.
— Это из милиции, Степа, — сказала Глухова.
— Где ваш сын Виктор? — с ходу спросил Стрельников, не выпуская обоих из поля зрения.
— Случилось что? — утробным голосом выкрикнула она, оседая на стул. — Он живой?
— Ничего особенного. Просто нам с ним надо поговорить, — ответил Стрельников, озадаченный ее реакцией.
Женщина всплеснула руками и зарыдала. Мужчина, сначала было вскочивший, вяло опустился на табуретку.
— Пропал Витя, — расслышали они сказанные сквозь слезы слова Глуховой. — Третий день как исчез. Я и отец, — показала она на мужчину, — всех дружков его обошли, в милицию заявили. Нигде нет. Пропал мальчик, — она безутешно зарыдала.
Мужчина отвернулся в сторону, скрывая слезы.
От Глуховых вышли, когда смеркалось. Шли, осторожно наступая на вздыбленный весенними водами асфальт.
— Интересное совпадение, — Стрельников взял Вершинина под руку. — Неужели есть связь между исчезновением Виктора Глухова и убийством Шестакова?
— Трудно, сказать, — отозвался Вячеслав. — Мать Шестакова, на мой взгляд, не соврала — разговор с Бруткиной у нее был. Сейчас мы обязаны вплотную заняться исчезновением Глухова. Что это? Попытка скрыться от ответственности или просто ребячья шалость — обида на родителей. А может быть, его…
— Убили! — закончил Стрельников. — Надо связаться с территориальным отделом милиции, а нам включить в разработку версию Шестаков — Глухов. Друг друга они знали, и, если верить матери, отношения у них были натянутые.
— Идет, — согласился Вершинин, — но не забывай другие версии и, главным образом, работу на вокзалах.
— Ты опять за свое. Розыск мы ведем каждую минуту.
— Только до другого серьезного ЧП, а там быстро переключитесь, а я останусь у разбитого корыта. Такое дело, как убийство Шестакова, чисто следственным путем поднять трудно. Розыск нужен, серьезный розыск.
— Понятно. Давай надеяться на лучшее. Обойдемся без ЧП. Все-таки меня не покидает мысль, что убийцы могли сойти с проходящего поезда, — рассуждал Виктор, — тогда дело дрянь. Тяжело нам придется.
— Нет.
— Допустим, они опоздали на поезд.
— Им надо будет добираться до места назначения. Поезда этого направления идут через сутки. В кассе мне сообщили, что билеты на них в течение последующих двух суток не продавались. Состав поездных бригад обоих поездов опрошен. Никто ничего подозрительного не заметил, ни один из пассажиров не отставал от поезда.
— Тогда другой расклад. А свои электрички мы прочесали вдоль и поперек, и безрезультатно.
— Меня беспокоит, — задумчиво сказал Вершинин, — что после нашего выступления по радио прошло уже пять дней, а никто не откликнулся. Но ведь кто-то видел. Значит, не хотят ввязываться.
Вполне вероятно. Вспомни случай, который мы проверяли на другой день после убийства. Тоже была драка, зачинщикам дали по пятнадцать суток, а продавщица из палатки, наблюдавшая за потасовкой, и теперь утверждает, что не видела.
— И тем не менее я настаиваю, чтобы каждое мало-мальски интересное событие, происшедшее на вокзале в течение всего дня, когда произошло убийство, стало предметом нашего самого пристального внимания.
Стрельников в сердцах махнул рукой.
— Ты же видишь, этим мы и занимаемся, и я надеюсь, ничего такого от нашего внимания не ускользнет. Мы проверили участников драки, о которой я тебе только что рассказал, — отпало.
— А вот о тех двух пьяных ребятах на перроне пока нет никаких сведений. Что они за люди, почему один из них порвал документ — неизвестно. Кстати, какой это документ?
— Я пришлю тебе обрывки — назначь экспертизу. Правда, я приглашал кое-кого из специалистов, показывал им. Они склонны считать, что это обычное удостоверение работника завода типа шарикоподшипникового или сельхозмаша.
«И тут завод сельхозмашин», — мрачно подумал Вершинин, а вслух сказал:
— Давай я назначу экспертизу, может быть, нам скажут более определенно. Тогда пойдем на завод, узнаем, кто в этом году не сдал или утерял удостоверение, авось, найдем паренька с вокзала.
— Можно, — без энтузиазма отозвался Стрельников, — хотя скорее всего это в огороде бузина, а в Киеве дядька.
— Допускаю. Но что у тебя есть более реальное?
Виктор промолчал, хотя в душе не очень-то был согласен с приятелем.
— Мне покоя не дает выкрик, о котором рассказал нам железнодорожник, — вернулся к прежнему разговору Вячеслав.
— Опять ты за свое. Ничего странного не вижу. Зато вижу твою рассеянность. Витаешь в облаках?
— Решаю, быть или не быть.
— Как быть или не быть, — всполошился Стрельников. — Чего ты мелешь?