Следуй за мной

Вит Полина

Это был приём, созданный Дишан в противовес Слову Ведущих. «Слово ан-кей», как она её называла. Меня немного беспокоил тот факт, что она решила провернуть это с принцем. Надеюсь, она всё же знает, что делает.

Мне оставалось только тихонько выйти за дверь и побрести в ан-кейрит, по дороге обдумывая слова Дишан.

Олеакхен.

Два часа псу под хвост! Но понял я это, лишь распрощавшись с Дишан-деа в самых тёплых выражениях и выйдя за дверь её кабинета. Мои телохранители, ждавшие за дверью, бодро отрапортовали, что девушка, за которой

я просил проследить утром, вернулась в общежитие.

Только услышав это, я вдруг с полной ясностью осознал, что Дишан обыграла меня, как ребенка. Я явно её недооценил. Но какова берха! Конечно, теперь я понимаю, что было глупо пытаться наладить отношения с Киран на глазах у целительницы. Наверняка ей сразу стало понятно, что я задумал. Что ж, остается только посетовать на свою неосмотрительность и... попытать счастья в другой раз.

Но Дишан... такой женщиной я могу по-настоящему восхищаться. И, в то же время, опасаться её.

Мысли о Дишан привели меня к воспоминаниям о ещё одной женщине, которую я находил восхитительной.

Ронарадира... красивая, необычайно-притягательная.... Еще одна часть ловушки, упомянутой в пророчестве Киран-кей. «Ярчайшая из придворных». Хорошо, что в тот момент я вспомнил об этой строчке....

***

Праздник тогда был в самом разгаре. Прибывшие на бал нобили наслаждались обильной едой, выпивкой, танцами... и плели интриги.

Отец любит повторять, что скука праздной жизни не оставляет людям выбора, кроме как стать животными: змеями или пауками. Последние любят плести сети... и затем пить кровь жирных мух, прилипших к их нитям.

– Ах, Ваше Высочество, здесь так душно!
– прошептала Рона мне на ухо, очень тесно прижимаясь ко мне в танце.

Затем она немного отстранилась, и посмотрела мне в глаза. Её лицо с белой кожей и чуть порозовевшими щеками, приоткрытые пухлые губы, блестящие зеленые глаза в обрамлении темных ресниц... все это выглядело до того пленительно, что я наверняка сбился бы с шага, не будь я собой.

Однако, признаться, я был удивлен. Я вовсе не ожидал услышать подобную банальность от известной своим острым язычком красавицы. Впрочем, я тут же сказал себе, что, очевидно, крепость пала, и это - белый флаг, вывешенный на башне.

– Действительно, моя дорогая, - прошептал я ей.
– Почему бы нам не выйти в сад. Тем более, что скоро начнется фейерверк.

– Конечно, Ваше Высочество, - кивнула она мне.
– Это прекрасная идея.

Помнится, в тот момент я самодовольно улыбнулся. Я окружал Рону вниманием в течение последних двух недель, и наслаждался игрой. Похоже было, что это -моя награда за терпение.

Мы вышли в сад. Внутренний двор, весьма обширный, раньше использовался для тренировок дворцовой стражи. Но двадцать лет назад, в честь рождения дочери, отец пообещал моей матери, что исполнит любое её желание. Королева пожелала просторный, хорошо защищенный сад, чтобы гулять там с младенцем. Так внутренний двор претерпел изменения и превратился в ухоженное творение наших лучших земледелов.

В первый момент ночной воздух показался мне обжигающе-холодным,

и я успел подумать, что нам лучше вернуться, когда Рона прижалась ко мне и страстно поцеловала. Конечно, теперь я уже не мог отступить.

Прижав её к себе, я сделал пару шагов, и мы оказались в небольшой нише. Ветер сюда не проникал, и я решил, что здесь достаточно тепло... для начала.

Через пару минут шум нашего дыхания перекрыли взрывы фейерверка.

– «Под грохот звездных тел», - вспомнил я, и вздрогнул.

– Вели не стать твоей, - прошептал я, едва ли не силой вырываясь из объятий Роны.

– Что?
– переспросила она, глядя на меня с тревогой.
– Ваше Высочество, о чем Вы?

– Под грохот...
– непонятно зачем проговорил я, чувствуя, что земля немного покачивается. В следующий миг понимание озарило меня, как вспышка разорвавшейся петарды.

Протянув руки, я схватил её за шею, надавил, давая почувствовать серьезность моих намерений и громко, насколько хватило сил, крикнул: - Стража!
– не смотря на шум фейерверка, мои телохранители должны были услышать. Наверняка кто-то из них стоит неподалёку.

Рона вскрикнула и попыталась вырваться, но мне слишком хотелось жить, чтобы позволить ей это.

– Противоядие!
– зарычал я, сжимая её горло ещё сильнее. Я слышал, как она захрипела, когда в глазах потемнело, и я полетел вниз... в пустоту.

Киран.

Вернувшись в комнату, я не придумала ничего лучше, чем сесть на кровать и таращиться на портрет Ская, зажатый между большим пальцем левой руки и гипсом. Функции этой неповоротливой ныне конечности сводились к двум: «подставка» и «держатель».

Я попыталась заставить себя забыть обо всех неточностях и огрехах в рисунке и представить, что он действительно здесь, передо мной. Внезапная тоска навалилась с такой силой, что я пожалела, что вместо болеутоляющего не попросила у Дишан снотворное.

Сомневаюсь, впрочем, что она бы мне его дала, так что наилучшим вариантом было бы... его выкрасть. Секунды две я обдумывала эту возможность, а затем отвергла, как совершенно невозможную. Украсть что-то у Дишан смогла бы... только сама Дишан. Так что придётся... в следующий миг я отложила портрет Ская, вскочила с кровати, и сняла с полки мой самый нелюбимый учебник, «Лекарственные травы». Да, это та самая книженция, в которой намалёванные кем-то бездарным иллюстрации сопровождаются написанными кем-то бездарным пояснениями.

– Сон-трава, - громко прочла я, отыскав нужную страницу.
– Выглядит... м-да, - рассматривание рисунка номер двадцать три не заняло у меня много времени.
– Похоже на любую другую траву, после того, как по ней потоптались. Замечательно. Заняться мне всё равно, - я бросила печальный взгляд на портрет Ская, - больше нечем.

Безжалостно выдрав из книги страницу - в конце концов, я - ан-кей, кто меня за это осудит?
– я сложила её в восемь раз и запихнула в карман брюк.

Затем вынула, завернула в неё бутылочку с зельем Дишан - на всякий случай - и засунула обратно.