Следующая остановка - жизнь
Шрифт:
— Я жду ребёнка, — голос сорвался. Юля прижалась спиной к разделочному столу.
Он кивнул. Знает. Понял. Руки его — за спиной. Между ним и Юлей — громкий, редкими, жёсткими ударами — стук её сердца.
Она тоже убрала руки за спину — ухватилась ими за край стола.
Где Аркадий? Где отец? Хоть Люба пусть войдёт.
Но дом словно вымер. Только мама безмятежно спит в своей комнате.
Свет в кухне яркий, его много.
Капли пота по лбу. Отпустил усы. Они топорщатся, как ёжик на голове Генри.
Почему здесь появился Генри?
— Вернись. Ты разрушила нашу жизнь.
— Ей нужна операция.
— Ты не довезёшь её до операции.
— Довезу. Осторожно.
Он замолчал и смотрел на неё.
— Мы сейчас будем есть. Картошка варится, лепёшки пекутся. — Она начала перечислять, что сейчас поставит на стол. Говорила без остановки — о том, что едят в Москве, о том, как она скучает по маминой еде. И голодная слюна, и суета слов стали потихоньку успокаивать её. — Представляешь, я тоже вожу машину. Аркадий говорит, у меня талант. Это, наверное, я в тебя такая. В любой ситуации чувствую себя спокойно — сижу, как в кресле. Представляешь, я начала изучать английский. У Аркадия есть компаньон — Игорь. Шпарит по-английски, как мы по-русски. Заставляет нас заучивать целые страницы фразеологических выражений.
— Вернись. Прошу тебя. Я ненавижу отца. Он ударил меня. Он заставляет меня жениться.
— Тебе надо жениться.
— На тебе.
Юля ещё крепче сжала руками кромку стола. И снова застучал между ними пульс.
Мама не знает. Ничего не изменилось. Он не оставил своей бредовой идеи.
— Не бойся, я болтаю. Я совсем не это хотел сказать. Я хотел сказать, что с любой, самой лучшей, женщиной я буду не таким, каким был бы с тобой. Я измучаю её.
— Ты и меня измучил бы, — неожиданно для себя сказала Юля.
— Я бы носил тебя на руках. Я бы не дал тебе ничего делать. Я бы сам причёсывал тебя и заплетал косы. Я бы тебе покупал красивые платья. — Он сердито взглянул на её брюки. — Ты не знаешь, какой я. Всё… для тебя. Работал бы на тебя.
— Я жила здесь, и не очень-то ты помогал нам с мамой. Для тебя, как и для отца, мы с мамой были рабочими лошадьми.
— Я был глуп и — под сильным влиянием отца. Его отношение к женщине ты знаешь.
— Ты говоришь, из-за меня мама… А разве не стала для неё стрессом та ночь? Ты должен понять, я замужем и жду ребёнка от мужа. Ты для меня брат. Я тебе сестра. Я готова любить тебя как сестра, помогать во всём.
Бажен развернулся и исчез за дверью, будто его не было, а пульс стучал.
Мама вышла к ужину.
Это было для всех полной неожиданностью.
Только что Юля заглядывала — мама спала, а лишь сели за стол, возникла в дверях.
Любу отец отослал всё-таки домой, и они сидели за столом вчетвером — Аркадий, отец, Бажен и она.
— Я тоже хочу есть, — сказала мама. Она была в своём домашнем привычном тёмно-зелёном платье, но оно болталось на ней, как на вешалке.
Аркадий встал и пошёл к ней навстречу.
— Вы прекрасно выглядите, — не моргнув глазом, соврал он. — Я очень рад вас видеть и приглашаю поехать в Москву. Сделаем операцию,
Речь Аркадия произвела на маму впечатление — она улыбнулась, и Юля глубоко вздохнула. Первый раз с того мгновения, как узнала о том, что мама тяжело больна. Может, и правда, возможно чудо?
Бажен тоже встал и пошёл навстречу маме. Помог ей дойти до стола, усадил на её место.
— О, у нас лепёшки! — мама взглянула на Юлю. Юля кивнула.
— Это я пекла. Такая же, мама, лепёшка, какую печёшь ты. Я учила твои уроки хорошо и стараюсь делать всё по-твоему. Ешь, мама, спокойно.
Отец необычно тих, смотрит на маму. И Аркадий смотрит на маму, говорит только ей:
— Бизнес — дело неверное. Особенно в нашей стране. Нельзя быть уверенным в завтрашнем дне: законы не соблюдаются, правительство устраивает дефолты. Много лет должно пройти, прежде чем придут к власти люди, способные следовать законам и защищать частное предпринимательство. А сегодня твоя судьба зависит не от законов, а от случая, от удачи! Честный ли у тебя поставщик: даёт он тебе качественный или некачественный товар? А главное: есть ли у тебя покупатель? Это очень серьёзный вопрос. Покупатель — лицо страны. Но кто такой покупатель? Человек, у которого есть деньги, верно? А если у большинства денег нет, то откуда возьмётся покупатель?
Мама ест!
Юля и не знала, что так проголодалась. Она кормит своего ребёнка и приговаривает: «Ешь, маленький, я тебе даю настоящую еду, домашнюю, моя мама тебе приготовила баклажаны и кабачки. Ешь на здоровье, расти скорее, чтобы вы с мамой успели встретиться». Выскочила фраза, не, вернёшь. Значит, она не до конца верит в то, что мама будет жить?
— Экономика зависит от очень многих факторов, — говорит Аркадий маме. — Отсутствие полноценного покупателя — лишь одно из свидетельств нарушения этих факторов. И болен не человек, у которого нет денег, больна страна, ибо правительство обобрало свой народ и разрушило экономику. А пока не восстановится экономика…
— А разве возможно восстановление, если власть имущие разворовали абсолютно всё? — отец попытался перевести внимание на себя.
Но Аркадий продолжал смотреть на маму.
— Без развития собственного производства страна не выживет. И, если не думает об этом правительство, то должны думать мы. Мы должны восстановить порушенную промышленность, свёрнутые предприятия и создать новые, вы согласны? И наша с Юленькой фирма уже сделала шаг к этому.
Мама улыбнулась.
— Спасибо вам, Аркаша, вы очень стараетесь вернуть меня к жизни — включить в разговор! Конечно, я абсолютно согласна с вами! И уверена: у вас получится то, что вы задумали.
— Ты согласна поехать с нами? — спрашивает Юля.
Аркадий смотрит на маму так, словно это не её, а его мама, и словно вся его жизнь зависит от её ответа.
— Спасибо! — Юля кладёт свою руку на его колено.
— Я хочу жить, — говорит мама Аркадию. — Я хочу растить вашего ребёнка, хочу помочь вам! — Лёгкий румянец надежды стоит на её блёклых щеках — два неярких круга.
Юля глотает комок: довезут они маму до доктора или не довезут?
— Мы поедем медленно, — говорит Бажен, словно слышит её. — Дорога хорошая, асфальт.