Следующая ступень
Шрифт:
— Любишь ты… всю эту театральщину.
— Картина должна быть совершенной. Иначе нет смысла браться за кисть, — ответил он.
— Сколько раз тебе говорить: совершенство пугает. Оно неприятно. Оно отталкивает. Всегда надо оставлять какую-нибудь деталь, что будет выбиваться, будет вводить небольшой диссонанс, конфликт в картину. Только тогда ей будут верить. Тогда она будет проходить без подозрений и сопротивления. Но в глаза бросаться она не должна. Не как окурок на идеально чистом плацу, брошенный напротив генеральской трибуны.
— Я
— А я художник, — ответила Женщина-Демон. Какое-то время они стояли молча. Мужчина-Демон смотрел на звёзды. — Тусклые они здесь, — заметила Женщина-Демон.
— Это не важно, — ответил Мужчина-Демон. — Созвездия. Никак не могу понять систему.
— Систему?
— Я был на десятках планет. Созвездия везде разные. Хотя, если верить карте космических маршрутов, то звёзды одни и те же, только взгляд с другой точки. Но нет. У меня идеальная память. Хорошее пространственное воображение. Самые мощные компьютеры и программы для моделирования. Но не получается. Модель, построенная по карте маршрутов не совпадает с тем, что видят мои глаза. Кто же врёт? Мои глаза или мой компьютер?
— Может быть — ката? — предположила Женщина-Демон. — Карты рисуют люди. Люди могут ошибаться.
— Ошибаться… люди… А ещё люди могут врать… — тем же ровным тоном проговорил Мужчина-Демон.
— Да и Бог с ними. Ну признай: он тебя сделал! — ткнула его кулачком в плечо, выпустившая его из объятий Женщина-Демон.
— Он показал результат лучше расчётного, — ответил Демон. — Сумел удивить. Но «физика» у него ни к чёрту. Рефлексы легли, как надо, двигательные навыки тоже. Но вот по физическим кондициям его тело слишком слабое, неразвитое, нетренированное. И не хватает опыта. Навыки и рефлексы всё ещё «чужие».
— То есть, с этим образцом ты не закончил? — спросила Женщина-Демон.
— Естественно, нет, — поправил шляпу Мужчина-Демон. — Это было лишь стартовое тестирование. Надо проверить все режимы. Определить крайние значения, устойчивость к экстремальным нагрузкам, выявить и локализовать всю «побочку». Работы ещё много, — сказал он. Потом повернулся к Женщине-Демону. — А ты? Что со своей будешь делать ты?
— Я? Я не ты. Мне не интересно исследовать. Я не Перфекционист, я — Художник. Моя картина уже закончена. Я больше ничего не буду с ней делать. Разве что… понаблюдаю?.. Но он тебя сделал! Ну, признай, признай же. Творение превзошло Создателя.
— Ничего ты не понимаешь, — ответил Демон, упорно отказывающийся «признавать». — Это Мистическая Сюжетная Сила ОЯШа. Он же просто обязан превозмогать и выворачиваться в самый последний момент. Это его Кармическая Предопределённость. У меня просто не было шансов.
— Поэтому надел броник?
— Да.
— Поэтому не преследуешь?
— Я похож на самоубийцу — загонять ОЯШа в угол?
— Ты похож на Финального Босса, — ответила Женщина-Демон.
— Пожалуй, — подумав, сказал он. — Ладно, уходим.
— Иду-иду, — согласилась Женщина-Демон. Как раз к краю крыши снизу подлетел флаер, управляемый автопилотом или дистанционно Демоном. Дверь открылась и отъехала вверх. Демоны уселись в него и улетели. Видеозапись закончилась.
— Ну и как тебе? — спросила Кобаяси, заметившая, что Тома закончил просмотр.
— Они знали о твоём присутствии и о съёмке, — хмуро сказал Тома. — А! А!.. А! Ай!
— Да не дёргайся ты! Это всего лишь антисептик.
— Жжётся! Щиплет! Подуй! Подуй! А!
— Вот ты!.. Герой-Победитель-Демонов! Как маленький! — воскликнула Кобаяси, но всё же подула на ранку, которую обрабатывала.
— А! Я и есть маленький! Мне шестнадцать!
— Целых шестнадцать! Хуище уже по колено!
— Всего шестнадцать!.. и откуда тебе знать? Я перед тобой не раздевался.
— Так разденься. Я же раздевалась.
— Так ты еб… странная, тебе можно. А я ОЯШ — мне положено стесняться, жаться и попадать в неловкие ситуации.
— А ещё пускать кровь носом от вида тянок в белье. Но ты же не пускаешь!
— У меня нормальное давление. Вообще, не понимаю этого штампа: при крайнем возбуждении кровь приливает отнюдь не к носу. С чего эта «носокровь»?
— Ну, не стреляющий член же мангакам рисовать? — парировала Кобаяси. — «Игровая условность»… Ладно, я закончила. Пошли спать: четвёртый час ночи.
— Пошли, — вздохнул Тома, поднялся со стула и похромал в комнату к кровати.
Глава 39
— Ксо! Проспали! — открыв глаза и глянув на стоящий возле кровати на тумбочке будильник, вскочила и воскликнула Кобаяси.
Тома так же вскинулся и, ещё толком не проснувшись, не сообразив, что происходит, начал спешно и совершенно автоматически одеваться.
Меньше, чем через сорок пять секунд, он уже стоял полностью экипированный в школьную форму, держа портфель в руке.
Не хватало только пистолета в пустой кобуре сзади, за поясом. Но… ЛПС остался на крыше, куда после боя Тома ещё не возвращался.
— Разогревай завтрак, — велел он Кобаяси. — Я на крышу схожу — пистолет свой заберу.
— Думаешь, он ещё там остался? — хмыкнула Кобаяси, убегающая в душ с полотенцем в руках… Голая Кобаяси. Томе сразу стало тесновато в определённом месте. И так-то — утро, молодой, здоровый организм в расцвете пубертата, а тут ещё и такой привлекательный раздражитель.
Тома прикрыл глаза, сосчитал до десяти… не помогло. Он тяжело вздохнул и счёл за лучшее пойти на крышу за пистолетом.
Как ни странно, искомое оружие нашлось там, где и должно было. Пистолет лишь отлетел правее, к бортику крыши. Бросок и удар о поверхность он тоже выдержал, не сломавшись и оставшись работоспособным.