Следы на пляже

Райс Луанн

– А что вы делали вместе? – спросила она.

– Когда мы были совсем маленькими, около года или двух, наши мамы выкапывали нам в песке довольно глубокие ямки, прямо тут, где мы сейчас идем. Они делали небольшие дамбы из сырого песка, чтобы до нас не добрались самые большие волны, и наполняли эти ямки водой, и у нас были как бы собственные персональные бассейны.

– Мама делала такие и для меня, – сказала Нелл, и в ее голосе слышалась печаль. – Я помню, как она держала меня, когда накатывали волны.

– Она, наверное, очень

любила тебя, – произнесла Стиви.

– Да, очень, – сказала Нелл.

Пока они шли по песку, Стиви ощущала напор волн и прилива, все время чувствовала сердцем непрекращающуюся связь с матерью этого ребенка.

Дойдя до конца пляжа, они бросили свои полотенца и вошли в воду. Стиви сразу нырнула и проплыла под водой несколько ярдов. Вынырнув, она увидела, что Нелл вынырнула позади нее, отфыркиваясь и гримасничая.

Они всплыли на поверхность, смеясь и переводя дух.

– Как далеко вы можете доплыть? – спросила Нелл.

– До Франции! – пошутила Стиви.

– Нет, правда, как далеко? До моста? Или до большой скалы?

– До большой скалы, – ответила Стиви.

– Поплыли туда!

– Это для тебя далеко. Давай лучше подождем, что на этот счет скажет твой отец.

– Он доверяет вам! – сказала Нелл. – Пошли! Я уже плавала туда с Пегги и ее мамой. Я буду вас догонять.

Они двинулись в путь поперек бухты, по диагонали от конца пляжа Стиви старалась плыть медленнее, но ее поразило, что Нелл оказалась умелой пловчихой. У нее были ровные, спокойные взмахи рук, плавные движения ног, едва касавшихся поверхности. Сам пляж был совершенно пуст, но несколько человек, сидевших с утра на променаде, смотрели на них. Стиви любила эти ранние утренние часы, когда все вокруг принадлежало только ей. Но делить все это с Нелл оказалось еще лучше.

Они проплыли ярдов пятьдесят, до большой скалы – горбатой, как кит, немного выше спереди и пологой сзади. Выбравшись на берег, они вскарабкались по водорослям и прилепившимся моллюскам на освещенную солнцем сторону. На солнце искрились колонии иссиня-черных мидий.

Опустившись на колени, Стиви и Нелл наблюдали за мельканием рыбешек, чертивших под водой узоры линий, которых преследовали стремительные стаи голубых луфарей. Чайки и крачки кружились и кричали у них над головами изредка пикируя на стаи рыб.

Нелл визжала от возбуждения. Стиви нравилось, что она не боится, что она настолько любопытна, что не уклоняется от ныряющих птиц, и не остерегается больших луфарей. Они следили за зигзагообразными движениями рыб, вспыхивающих серебром, а потом ныряющих и исчезающих.

– Это так классно! – сказала Нелл.

– Пищевая цепь в действии, – усмехнулась Стиви.

– Что такое пищевая цепь?

– Ну, мелких рыбешек поедают луфари, а луфарей едят более крупные рыбы…

– А кого едят рыбы, которых преследуют чайки? И рыбы, большие, как эта скала?

Стиви засмеялась, подумав о книге, в которой можно все это рассказать.

– Ты

молодец, Нелл Килверт, – сказала она. – Я сообщаю тебе, что ты подкинула мне отличную идею. Я никогда не перестану писать книги, если ты будешь рядом.

– Правда? – обрадовалась Нелл, широко улыбаясь.

– Правда.

Они посидели еще несколько минут, пока их купальники не высохли на солнце. Стиви бросила взгляд на ступни Нелл. Они были точно такой же формы, как у Эммы, – узкие, с высоким подъемом. Переведя взгляд на ее лицо, она увидела глаза Джека, его прямой нос, его высокие скулы. От этого она слегка потеряла голову. Как поразительно, должно быть, иметь ребенка, у которого твои ноги и который похож на твоего любимого мужчину…

Ее мысли вернулись к посланию Мэделин, к ее просьбе передать «им», что она их любит. Ей не хотелось расстраивать Нелл, волнуя ее разговорами о ее тетушке. И сидя на скале, она упорно глядела на ступни Нелл, вкладывая в свой взгляд всю любовь Мэделин, надеясь, что Нелл что-нибудь почувствует.

– Поплывем назад? – спросила Нелл.

– Если ты готова.

Нелл кивнула. Она заслонила рукой глаза от солнца и смотрела прямо на Стиви.

– Раньше мне никогда не хотелось жить так, – проговорила она.

– Ощущать лучи солнца так прекрасно, да? – сказала Стиви.

Нелл пожала плечами и хмыкнула. Возможно, она думала, что Стиви не поняла, что она хотела этим сказать.

Но Стиви прекрасно поняла, что Нелл говорит о Хаббард-Пойнте и о лете вообще. Раньше она никогда не хотела жить летом на пляже… Стиви всегда помнила, как прекрасны эти ощущения.

Они вошли в воду, оттолкнулись от прибрежного шельфа и поплыли назад к побережью. Берег сверкал впереди, будто усыпанный бриллиантами и серебром. Когда они ступили на отмель, Стиви посмотрела на песок, по которому они шли.

Она увидела две цепочки следов, своих и Нелл, все еще сохранившихся на песке. Теперь наступал прилив, и первые, еще нерешительные волны начинали стирать их.

Песок был твердый и гладкий, но когда очередная волна лизала его поверхность, в нем появлялись мелкие дырочки, пузырящиеся пеной. Нелл опустилась на колени, уставившись на них.

– Что это? – спросила она.

– Моллюски, – сказала Стиви.

– Мы можем их выкопать?

– Не здесь, – сказала Стиви. – Песок тут очень твердый, и сюда скоро придут люди и сядут на свои одеяла. Но я знаю место…

– Вы отведете нас туда? Нас с папой?

– Я, конечно, могу это сделать, – произнесла Стиви медленно, – если он захочет.

– Он захочет, – уверенно сказала Нелл.

– Ладно, после, – сказала Стиви. – Может быть, попозже, к вечеру? Думаю, отлив будет максимальный. Если твой отец свободен… а если нет, мы можем пойти вдвоем.

– Он свободен, – так же уверенно сказала Нелл. – И захочет пойти. Вы ему нравитесь.

– Да? – спросила Стиви, краснея.

Нелл кивнула и лукаво улыбнулась.