Следы на воде
Шрифт:
Закатив себе пощечину, беззвучную, но оттого не менее болезненную, Провозвестник оборвал мысль. Ересь. Крамола. Между прочим, так и становятся отступниками. Нет-нет, все нормально, все как раньше. Заметив, что мысли путаются, Провозвестник сел и энергично растер ладони. Можно заняться делом, тем более, что он давно не видел Лизы. Очень давно; с нее станется решить, что Провозвестник забыл о ее существовании.
Как бы он мог
Лиза была ученицей Провозвестника, его надеждой и гордостью когда земной срок выйдет, она сможет занять далеко не последнее место в небесной иерархии.
При этом стоит заметить, что раньше Провозвестник внимания на людей не обращал. Никакого. Несмотря на должность, люди да и прочие смертные интересовали Второго архангела примерно так же, как песок под ногами. Листьям древесным подобны сыны человеков; так вот эта фраза исчерпывающе описывала отношение Провозвестника к невечным: стоит приглядеться к ним, как их уже нет. При этом небожители с интересом относились к культуре и истории сметрных, поскольку не имели собственных; выражение Ars longa Vita brevis придумано было Стратегом и быть в курсе литературы и музыки невечных считалось среди Высших хорошим тоном. Круговорот же душ во Вселенной представлялся архангелу настолько заурядным процессом, что на него не стоило тратить время в принципе. И поэтому Стратег, от которого ничто не укрывалось (его многочисленные агенты работали на диво бодро), узнав о Лизе, подошел к Провозвестнику, демонстративно возложил длань тому на лоб и осведомился: Jibbril, друг мой, вы часом не больны?, на что он абсолютно серьезно (так как шутки в свой адрес не воспринимал) сказал: Нет, Beshter, часа у меня нет. А это что, заразно? и, не дождавшись ответа слегка ошарашенного Главы Совета, ушел по своим делам. Стратег укрепился в убеждении, что Провозвестник на тяжелой работе рехнулся умишком, и совершенно по дружески отстранил его от трудов праведных, отправив отдыхать на Седьмое небо на целых две недели.
Дружба Подружитесь с Ангелом Смерти, рискните попробовать, каково принимать свою Участь из рук друга. Лиза мечтала об этом как о высшей милости видимо, поэтому ходили о ней в городе нехорошие слухи, а родная мать по пьяному делу обзывала ведьмой. Еще бы: соседка, старая сволочь, Богу душу отдала, назвав Лизу сучкой иди доказывай, что не порча, а срок подошел. Лиза и не доказывала. Ее теперь мало что интересовало, кроме Провозвестника, кроме того, что он давал ей.
Ученица Смерти. Любимая ученица. И что-то большее, неназываемое. Освобождение? понимание?
Провозвестник поднял руку и несколько
Привет, сказал Провозвестник. Благодать с тобой.
Лизи от радости аж подпрыгнула на диване с восторженным взвизгиванием. Сколько они не виделись три месяца? четыре?
Он невольно ею залюбовался. Так смотрят на предмет гордости, оценивая и не упуская ни единой черточки, с внутренним торжеством: это принадлежит мне. Это создал я сам. Радость Мастера, творца играла в улыбке на губах Провозвестника.
Jibbril!
Единственная смертная, знавшая его истинное имя.
Как дела, девочка?
Девочка Двадцать два года, рост метр восемьдесят пять, девяносто килограммов живого веса и румянец во всю щеку похожа на подругу Ангела Смерти?
Сессия, вздохнула Лиза и продемонстрировала Провозвестнику книгу. А так все Все.
Ей хотелось сказать о многом. О том, что она устала жить тут и так. О том, что у нее снова депрессия, из-за него, кстати четыре месяца и семь дней молчания, это как? О том, что впрочем, не надо. Если все происходящее необходимо, то так тому и быть.
У меня для тебя подарок, Лиза.
Она подалась вперед, словно ребенок, увидевший Деда Мороза. Подарок? У тебя? Для меня?
Ей не дарили подарков с десяти лет.
Улица Советская, дом сорок пять, квартира семь. Твоя личная берлога. Три комнаты. Евроремонт. Барахло. Все тебе.
Провозвестник ощутил в ладони металлическую тяжесть, и в тот же миг к ногам Лизы упала связка в четыре ключа. Домофон, входные двери, почтовый ящик. Дом из приличных.
Лиза не шевелилась. Наверно, не верила своим глазам.
У подъезда джип. Тоже твой. Водить тебя, помнится, крестный научил, когда еще не пил, еще одна связка ключей с противоугонным брелком брякнулась перед Лизой. Вещей много не бери, в квартире все есть. Так, зачетка паспорт полис. Эти, он мотнул головой в сторону, имея в виду Лизину маман с хахалем, не скоро освободятся, а как выйдут, то только рады будут тому, что тебя нет.
Лиза подняла голову, и Провозвестник увидел, что она плачет. Впервые с того момента, как очнулась после аварии в больнице и заревела белугой: не хочу! Забери меня, Jibbril! Не хочу сюда!
Естественно, никто не понял, кого и о чем она просит. Только повидавшая всякое старая санитарка заподозрила что-то, но свои догадки предпочла держать при себе. Умная была санитарка. И не болтливая.
И еще, Лиза У меня есть к тебе просьба.