Следы на воде
Шрифт:
Он сел прямо на пол - не было сил, чтобы дойти до кресла, - вытер вспотевшее лицо. Зонин убедил зава... Или не зава. Пошел прямо к Ершову, ведь совсем необязательно Ершов на полевых испытаниях до второго, как было ТАМ... И вот теперь они предупреждают меня, как зав предупреждал
Где часы? Который час? Четырнадцать десять... А скорость? Он приподнялся и поглядел на пульт. Да, я тоже задержан. И не вышел на связь! Как Зонин! Опоздал на два сорок, потому что находился неизвестно где. Космоцентр передал после одиннадцати - и я тоже не вышел на связь.
Он медленно направился к передатчику, рванул по пути рукоятку аккумуляторов, переведя их в рабочее состояние, заметил свое искаженное отражение в вогнутой зеркальной чаше комбайна-дублера и остановился. На нем опять был полетный комбинезон, оставленный в стенном шкафу его квартиры.
Он больше не мог удивляться. Всему бывает предел.
Рука нерешительно замерла в воздухе: он обдумывал сообщение. Сдвинул предохранитель и медленно застучал пальцами по кнопкам вводного устройства.
"Эридан". Предупреждение насчет приборов подтвердилось. Был задержан
в указанном квадрате. Стал...
– Он оторвался от кнопок и
почувствовал, как внезапно свело мышцы лица. Счетчик мерно
отзванивал секунды. Вновь склонился над вводным устройством. ...участником некоторых интересных событий".
Он вспомнил грозный ершовский крик насчет поэм и Горация, но ему было не смешно.
"Продолжаю полет с расчетной скоростью...
–
– ...по расчетному маршруту. Очередной контрольный сигнал - в соответствии с графиком".
Индикатор расхода энергии угрожающе налился ярко-красным светом, бросившим отблеск на его застывшее лицо.
"Подробности при возвращении".
Он передал условный сигнал, означающий конец сеанса, выпрямился и пошел через централь, словно неся на плечах тяжелую-тяжелую ношу. Централь оказалась бесконечно длинной, он шел по ней бесконечно долго, но все-таки добрался до кресла и упал в него.
...Позже он понял, что постоянно беззвучно повторяет один и тот же вопрос, обращенный неизвестно к кому: "Зачем все это?.. Зачем все это?.. Зачем все это?.."
Он не открывал глаз и с силой вжимался лицом в почему-то пахнущую хвоей обивку кресла. Счетчик звонко бросал в прошлое секунды, словно быстрые капли падали в хрустальную чашу. "Вестник" мчался по гигантской дуге, упирающейся своими концами в Солнечную систему, в Землю, и для него, Андрея Громова, пока оставалось неясным, был ли на той Земле выжженный холм или он все-таки превратился в исчезнувший след на воде.
А потом будто кто-то невидимый, но назойливый стал подталкивать его, и он подумал: "Что если открыть глаза и посмотреть? Вдруг я вновь там, у той березы?.."
Но он никак не мог решиться сделать это.
Калинин - Кировоград, 1975-1976.