Следы на воде
Шрифт:
Так рассуждал Коваль, торопливо направляясь к гостинице, в глубине души чувствуя, что размышляет примитивно, что никогда не удовлетворится амебным существованием мещанина, не перестанет интересоваться судьбой людей и волноваться за них.
Сам не заметил, как сработала привычка и в мыслях уже вырисовывались какие-то контуры трагического события и возникали версии загадочного убийства.
7
Как и предполагал Коваль, в Лиманское приехал майор Келеберда. Он появился в гостинице вскоре после того, как вместе со следователем прокуратуры осмотрели
Прошло уже несколько дней, как Келеберда, с которым Коваль когда-то учился на курсах при Высшей школе милиции, устроил его в этом селе. Сначала у Коваля были другие планы на лето: думал поехать с Руженой на родину, на Ворсклу, потом в санаторий. Ружена тоже хотела побывать в родных краях мужа, о которых он часто вспоминал, и они готовились к поездке, как вдруг Дмитрий Иванович все передумал.
— Поедем, Руженочка, на Херсонщину, — предложил он. — Давно мечтаю о настоящей рыбалке. Надоели эти мелкие окуньки и подлещики. А там тарань на полкило, лещи — как кабаны…
— Ты давно мечтал побывать в своих Кобеляках, — напомнила жена.
— Поеду позже, столько не был — немного потерпится. Все равно рыбы настоящей в Ворскле нет, вырубили леса по берегам, теперь река заиливается, повсюду мели… Какая уж там рыбалка, какой отдых! Обидно, да и только… Знаешь, Ружа, — доверительно добавил он, — боюсь, нервов будет стоить, когда увижу это. Словно время и люди уничтожили мое детство… Говорят, нет ни мельниц под горой, ни Колесниковой рощи, которая была украшением городка и спасала Ворсклу от песков. Ее тоже на дрова извели… Поеду зимой. Не так больно будет…
Он словно чувствовал, что встреча с детством не состоится, что дважды по одним и тем же дорожкам в жизни не пройти.
Коваль не все сказал тогда Ружене. Он любил жену, но не представлял, как он будет ходить с ней там, где прогуливался когда-то с Зиной, где впервые зародилась их любовь.
— Тогда поезжай сам в свои плавни, а уже в Кисловодск поедем вдвоем.
И Ружена отправилась в командировку в Карпаты…
Коваль через балкон увидел майора, еще когда тот шел к гостинице. Собственно, не всего Келеберду, а только его кудрявую голову, на макушке которой светилась небольшая лысина. Остальное заслоняла решетка — Дмитрий Иванович не хотел выходить на балкон: еще подумает майор, что отставник высматривает его.
Келеберда постучал в дверь и тут же открыл ее. Несколько полноватый для своих сорока лет, держа в руке фуражку, он встал на пороге.
— Заходите, Леонид Семенович.
— Здравия вам, Дмитрий Иванович! — пробасил майор. — Вот собрался проведать.
Коваль понял хитрость майора и решил не признаваться, что в курсе сельских новостей.
— Как вам тут отдыхается? — спросил Келеберда, усаживаясь на стуле. — Не жалеете, что приехали?
— Нормально. — Не хотелось жаловаться, что-то неожиданно удержало его и от просьбы заказать билет на Киев.
— Никак не вырваться, оперативная обстановка напряженная, в Береславе нападение на таксиста, ищем преступников, в Гопри — ограбление…
И в самом деле Келеберда крутился как ошпаренный, и его планы об отдыхе в плавнях вместе
Коваль это знал по себе и поэтому не очень-то надеялся на приезд майора. Хорошо, что тот хоть договорился с директором совхоза, который поселил его здесь.
Теперь жизнь подбросила Келеберде происшествие в Лиманском, будто специально для того, чтобы он увиделся с полковником. Леонид Семенович надеялся, что Коваль не откажет ему в совете во время розыска и расследования преступления.
Майор посмотрел на книги, лежавшие на столе:
— Рыбачить не ездили?
— По-настоящему — нет. Так, бычками балуюсь.
— Я говорил с председателем рыбколхоза Татарком и с ребятами из рыбинспекции. В воскресенье вас отвезут на Красную хату. Это полуостров в плавнях. Там главная база рыбинспекции и лаборатория рыбзавода. Лодочка будет и все соответственно…
— Спасибо, — поблагодарил Коваль, — до вашей Красной хаты и впрямь далековато. Плавни есть и поближе, но все равно нужна моторка, на веслах не доедешь. А тут еще и палец поранил.
— Как? — Келеберда, конечно, сразу заметил, что палец левой руки у полковника завязан, но тактично смолчал.
— Дракон уколол. Но уже проходит. Я все эти дни нажимал на литературу, — кивнул Коваль на книги.
— Художественная? — взял одну из них майор.
— Разная, и научная…
— В Лиманском-то происшествие. Как с неба свалилось, — почесав затылок, осторожно начал майор.
Коваль прикинулся, будто впервые об этом слышит. Хотя ему не терпелось узнать поподробнее, но и проявлять любопытство не хотел.
— Как же так, — будто бы искренне удивился майор. — Чуть не под вашими окнами труп выбросило. Вон там, — Келеберда кивнул в сторону балкона, за которым виднелся синий плес залива. — Под обрывом.
— Да неужто? А я тут книжками увлекся, ничего не замечаю, — продолжал хитрить Коваль. — Про экстрасенсов читаю. Интересная загадка человеческой природы. Пишут, что некоторым людям присущи загадочные свойства, — добавил Коваль, не дождавшись ответа. — Так называемое биополе. Протянет руку экстрасенс, скажем, к больному — и пожалуйста, биополе лечит… Ученые спорят: одни отрицают, другие признают это новооткрытой энергией вселенной; говорят, что все живые существа обладают этим физическим полем, природу которого еще не раскрыла наука. Излучают его будто бы и люди, и животные — одни больше, другие меньше… Какой-то ученый установил, что даже растения и цветы реагируют на человеческие эмоции. Когда человек агрессивный, то растение в его биополе угнетается. Вспышку агрессивности человека растение безошибочно фиксирует, и потом, если, например, привести преступника на место происшествия и приблизить к этому растению, то оно отклонится… Вот бы, Леонид Семенович, поставить это на службу криминалистики — не один бы преступник никуда не скрылся.