Следы ведут в Караташ
Шрифт:
— Землетрясения ли? — развивал свою догадку Югов. — Во всяком случае, летчик Беляев, очевидно, разбился в Караташе. Так почему бы не искать крепость Буг именно в этом районе?
— Что дадут ваши поиски?
— Послушайте, не задавайте элементарных вопросов! — воскликнул Югов. — Только раскопки могут подтвердить мою мысль о том, что район Караташа полторы тысячи лет тому назад посетили наши собратья по разуму. Да-да, собратья по разуму, пришельцы из космоса. И точная копия лунного рельефа на поверхности шара не прихоть неведомого художника, а депеша, адресованная нам, далеким потомкам...
— Абсурд, — не
Слушатели хлесткими замечаниями разжигали страсти. Естественно, одна сторона поддерживала профессора Югова — это были в основном его ученики; другая — арабиста Каракозова.
Югов наступал на громоздкого Каракозова, держа его за отворот пиджака, и то и дело приподнимался на носки, чтобы заглянуть в глаза своего высокого оппонента. Каракозов отстранялся и отходил все дальше к гардеробной.
В этот момент кто-то тронул Сереброва за плечо:
— А чьей точки зрения придерживаетесь вы?
Серебров обернулся и увидел рядом с собой ту самую девушку, которая только что сидела против него в рукописном отделе библиотеки.
— Я, разумеется, за Югова, — быстро сказал Серебров. — Викентий Александрович мой учитель.
— Только поэтому?..
Глаза девушки смеялись.
Серебров сделал несколько глубоких затяжек.
— Я вас раньше здесь не встречал. Вы не археолог? — спросил он.
— Этнограф.
Она решительно протянула узкую, крепкую руку:
— Давайте знакомиться. Ляля.
Улыбка не сходила со светлого лялиного лица.
Спор у гардеробной тем временем иссяк. Недавние противники мирно покуривали и разговаривали о мелочах.
— Вы любите Баха? — неожиданно спросила Ляля.
Любит ли он Баха?.. Серебров промолчал.
— Ох уж эти отшельники, — шутливо рассердилась девушка. — Сегодня у Чайковского Бах. Хотите пойти?!
— С удовольствием!
Они договорились встретиться в шесть около консерватории.
Серебров еще докуривал, когда к нему вразвалочку подошел Жорка Рябов с отделения персидского языка. Рябов был бездарным зубрилой и всюду таскался за Каракозовым.
— Следи за прессой, — злорадно хихикнул Жорка. — Каракозов дал в журнал статью, и не сегодня-завтра Югову «будет солоно».
— Иди ты к черту! — отрезал Серебров.
Жорка обиделся и пробормотал что-то насчет юговских любимчиков.
А Серебров поймал Каракозова в коридоре и сказал, что так поступать нечестно.
И вот теперь он стоял перед дверью, за которой скрылся Каракозов, и в бессильной ярости сжимал кулаки...
Задержавшись в проходной, Серебров увидел свежую почту. Наугад взял с треугольного столика пестрый американский еженедельник, сунул в карман плаща.
В маленьком скверике около института царило то необычайное возбуждение, которым всегда бывают отмечены первые дни наступающей весны. На только что просохших дорожках резвились ребятишки, мамаши с колясками прогуливались по аллейкам. Почти все скамейки были заняты. В голых ветках еще не проснувшихся кленов прыгали юркие серые воробьи — они раньше всех в городе встречали весну.
Серебров размашисто шел по аллее и сердце его радостно пело. И оттого, что его ждала Ляля, и оттого, что она
Сначала он сел в троллейбус, а на площади Маяковского, подхваченный пестрой толпой, нырнул в высокие двери станции метро.
Стоя на эскалаторе, он по привычке сунул руку в карман плаща и нащупал там захваченный в проходной еженедельник. Он развернул его и стал просматривать с середины. Ничего интересного — обычная яркая реклама. Огромные синие буквы на первой странице обложки привлекли его внимание:
ДОКТОР ХАУЗЕН В ПРЕДДВЕРИИ ТАЙНЫ!
ЗАГАДОЧНАЯ СФЕРА.
МОДЕЛЬ ПЛАНЕТЫ ЗЕМЛЯ?
Далее шел подробный отчет в духе уголовной хроники:
«Блестящий талант доктора Хаузена... Его личное мужество... Сын мексиканского народа Педро Скаррон еще раз подтверждает верность идее содружества с великим северным соседом... Страшные пещеры Натанаро предстали перед изумленным взором исследователей во всем своем нетронутом великолепии... Многотонные шестиугольные базальтовые колонны, мозаичный пол, гигантская статуя бога Кукулкана... История майя... Бронзовый шар... Сорок девять золотых дощечек, захороненных жрецами во времена испанских миссионеров...»
И еще две страницы в том же сенсационном духе. Была в еженедельнике и фотография: доктор Хаузен улыбаясь опирается рукой в подножье статуи бога Кукулкана.
Под фотографией шла маленькая корреспонденция: «Известный в кругу миллионеров меценат и коллекционер м-р Крамер приглашает доктора Хаузена в свою резиденцию на чашку кофе. По имеющимся сведениям, доктор Хаузен принял приглашение и должен быть в Нью-Йорке в среду».
Серебров скомкал еженедельник. Столько событий за полтора месяца!..
Интересно, что скажет теперь самоуверенный Каракозов? Поди-ка, сразись еще с Хаузеном.
Но как мог десятый шар из затерянной на Памире крепости Буг попасть в сокровищницу древних майя?!
Чашка кофе у миллионера Крамера
С легким чемоданчиком в руке доктор Хаузен вышел на забитый людьми перрон и спустился в душное чрево нью-йоркской подземки.
Четыре дня прошло с того времени, как он, приняв любезное приглашение Крамера, покинул неприветливые, но милые сердцу горы Сьерра-Мадре. Ольмекский храм, обнаруженный им в пещере Натанаро, привлек в Монтеррей ловцов сенсаций. Но он не любил и всячески избегал преждевременных заявлений или интервью. А о бронзовом шаре долго никто ничего не мог пронюхать. Этот шар был новостью номер один. И когда Хаузен раскрыл карты, журналисты прямо-таки лишились дара речи. А в следующее мгновение, толкаясь и сшибая друг друга, ринулись на телеграф. Что там было! Вспоминая об этом вечере, Хаузен не мог удержаться от улыбки. Но какая гроза разразилась потом! Днем и ночью под окнами его дежурили неутомимые репортеры, его фотографировали везде и всюду; телефонные звонки бесцеремонно отрывали его от работы или подымали с постели. И Хаузен сбежал: он стал ненавидеть и себя, и свою неожиданную популярность...