Слепая любовь
Шрифт:
— Но я надеюсь, ты все-таки не забыла наш уговор?
— Ты знаешь?.. Да, конечно, хотя так и подмывало рассказать ей свои подробности. Я, честное слово, и о драке у нас во дворе сказала ей мельком, ну, в связи с тем Гришей. Как ты говорил. Но Юлька, я точно могу сказать, не сопоставила. Она была вся в заботах: что дальше? В общем, я ей ничего не обещала, но сказала, что, если узнаю, позвоню. Ну, есть у меня один больной, он вообще-то в милиции работает, уже ходячий…
Филя фыркнул, и девушка замолчала, обиженно уставившись на него:
— Чего смешного я сказала?
— Это не
— У нас тоже шутят, но больные. Врачи и медсестры не позволяют себе.
— Милая, у нас же грубый народ был… Значит, о драке и об этом Грише до этого вашего разговора она ничего не знала? Ты уверена?
— Но я же не говорила. А от кого же еще она могла узнать? Не мог же сам Зыкин звонить!
— А почему ты так думаешь? Хлебников-то знал, и наверняка адрес твой был ему известен. Он же и пригласил именно Зыкина к новенькой, явно несовершеннолетней девочке. В паспорт ее он не глядел, но было ежу понятно, что она врала про свой шестнадцатилетний возраст. Так и сказал Грише: оттянешься, наконец, за все свои страдания. Повторяю дословно, это записано видеокамерой, а Хлебников не знал, что она работает, поскольку сам ее не включал, а сделал это за него я, наша работа. Ну и как бы предложил он Грише компенсацию за неудачу с тобой. Так-то, Наташенька, не все тут так просто, как тебе кажется.
— А откуда новенькая? — Наташа, показалось, помрачнела. — Да еще совсем девочка? Я два раза была, но девочек не видела. Разговаривала и со Степаном, он расспрашивал, а в другой раз — с Григорием Ивановичем. Но ко мне оба раза так уже, откровенно, не приставал никто.
— Значит, готовили тебя, хотели, чтоб ты привыкла, перестала опасаться. Грамотные ребятки. Но на новенькой прокололись оба. И это тоже наша работа. Девочка отлично справилась с поставленной задачей. Ты завтра утром познакомишься с ее папой. А привела ее туда, между прочим, Юлия, не догадываясь об истинном положении вещей. А тебя что, тоже она в салон привела? Или ты сама нашла этот «домик»?
— Ну, в принципе, не сама, на сайте было приглашение. А вообще-то предложила Юлька, она уже, оказывается, была. Говорит, интересно. Люди симпатичные, и, пока наши мальчики появятся, можно отдохнуть, повеселиться. Ну, клуб уже знакомых людей. А как вы узнали? Тоже через Интернет?
— Нет, у нас было иначе, но это не важно. А вот другой возможности проникнуть в салон просто не было. Вот и рискнули, хотя риск, скажу ответственно, был минимальный. Мы же — рядом с девочкой, все держали под контролем, на случай осложнения. К тому же нам опять попался именно Гриша, твой обидчик. Ну, поскольку со мной он уже имел дело, я предложил своему коллеге. И тот сделал его, куда лучше, чем я. А потом мы немного помогли этому менту избавиться наконец от острой потребности насиловать женщин. Крик был громкий и противный.
— Вы его? — с ужасом спросила Наташа.
— Нет, ну, что ты!
— Ой, ну вообще… — Наташа прерывисто и тяжко вздохнула.
— Значит, хочешь знать, куда мы едем? А в нашу «контору». Там есть, где отдохнуть, где покушать, даже душ принять. Сегодня поспишь там, а завтра с утра мы и решим все вместе, что тебе делать дальше… А еще я хотел сказать тебе, девочка, что еще сегодня… то есть уже сегодня, ближе к утру, мы соединимся по спутниковой связи с нашим генералом, о котором я тебе рассказывал. У него там, под Хабаровском, уже утро скоро наступит. Поговоришь, про Сережу своего расскажешь. Может, и Вячеслав Иванович успел что-то узнать про него. Договорились?
— Договорились… — Девушка наклонилась еще ближе к плечу Филиппа. Посмотрела почти в упор и задумчиво спросила: — Я не понимаю, за что вы меня так оберегаете, что я вам хорошего сделала?
— Вот видишь, милая моя девочка, как ты совершенно правильно поставила вопрос? Не плохого не делала, а думаешь о хорошем. Эх, я сегодня уже думал, был бы помоложе, фига бы тебя дождался твой Сережка. Но, увы. Поехали…
Он положил ей на плечо ладонь и тихонечко сжал. Она обеими руками схватилась за нее и тоже попробовала сжать, но ничего не получилось. Тогда ее пальцы скользнули к его плечу, попыталась сжать бицепс, и вдруг она ахнула:
— Мамочка родная! Ничего подобного не видела… Они у тебя что, железные?
— Рабочие, — усмехнулся Филя. — Нам нельзя быть слабыми, потому что мерзавцы тоже народ не хилый. Что мы им сегодня и продемонстрировали…
Ехали в центр. Машин было совсем мало. Наташа помалкивала, время от времени поглядывая на Филиппа, который сосредоточенно смотрел вперед.
— А где это? — спросила она.
— Совсем близко, не волнуйся. В самом центре.
— Я и не волнуюсь. Мне почему-то с тобой очень спокойно, будто мы тыщу лет знакомы. И все, я чувствую, будет хорошо. Но я так и не знаю, как тебя зовут? А ты не говоришь. Надо скрывать, да?
— Вовсе нет. Я не хотел, чтобы у тебя случайно слетело с языка. А мать назвала Филиппом. Друзья — просто Филей.
Она звонко рассмеялась, и он искоса поглядывал на нее с улыбкой.
— Чего смешного-то?
— Просто Филя! — она снова залилась смехом, потом замолчала и задумчиво уже сказала: — Нет, ты — не простофиля, ты — мужчина. Настоящий. Ты мне нравишься.
— Ты мне — тоже…
— Поэтому, да?
— Что именно?
— Ну, защищаешь меня?
— А ты знаешь, милая девочка, и поэтому тоже. Не так много в нашей жизни красоты, чтобы разбазаривать ее на всяких подлецов…
— Комплимент… — со значением сказала она. — Спасибо.
— Нет, скорее, констатация факта. А у тебя речь хорошая. Ты учишься? Ну, помимо работы в клинике?
— Я медучилище закончила. А сейчас — на втором курсе, в Первом меде. У меня мама — учительница.
— Тогда все понятно, ее работа. Ты родителей любишь?
— А как же?
— Вот и думай о них почаще, тогда меньше ошибок наделаешь в жизни, это я тебе верно говорю. А если твой Сережка предложит переехать к нему в Хабаровск, согласишься?