Слепая ярость
Шрифт:
Почетную гостью, обожавшую находиться в центре внимания, не пришлось долго уговаривать.
– Такие скептики часто подходят ко мне и задают свои бестактные вопросы, – произнесла она, презрительно щурясь, словно эти скептики и сейчас незримо стояли перед ней. – А я говорю им, говорю так, м-м… – Задумчиво выпятив губы, густо покрытые лаковой алой помадой, Мягкова бросила взгляд в окно. – Закройте свои глаза и попробуйте в таком состоянии пожить, например, час, а лучше – день. Походить по дому, не натыкаясь на предметы, заняться своими обычными делами, пообщаться с близкими… – Мягкова сделала многозначительную паузу. – Потом, когда вы наконец откроете глаза, вы вдруг поймете, насколько вы на самом деле счастливы. – Нащупав
– Мы все это прекрасно знаем, – начала была воспитательница по фамилии Кунцева, но Клара Карповна шикнула на нее.
Мягкова притворилась, что не расслышала реплику.
– Вот почему нужны усыновления и удочерения! И пусть иностранцы, пусть даже американцы или вообще какие-нибудь японцы, лишь бы не прозябание во мраке без надежды, без радости, без душевного тепла. Дай бог, чтобы к нам приезжало побольше таких великодушных и щедрых людей, как мистер и миссис Хопкинс, с которыми вы сейчас будете иметь честь познакомиться. Они британцы. Уроженцы туманного Альбиона, так сказать.
Сразу после этих слов в кабинет зашли худощавые бледнолицые супруги.
– А вот и они. Прошу любить и жаловать, мистер и миссис Хопкинс собственными персонами!
Мягкова встала из-за стола навстречу вошедшим и сделала призывный жест, после которого воспитательницы и заведующая бросились жать визитерам руки и произносить английские, как им представлялось, слова и фразы. Скромно улыбаясь, британцы принялись здороваться со всеми присутствующими, повторяя свои «хэллоу», сопровождаемые короткими английскими тирадами. Их произношение было слегка гнусавым и малоразборчивым для непривычного уха.
– Хопкинсы приехали к нам из графства Ланкашир, куда хотят забрать не одного, – Мягкова торжественно подняла вверх указательный палец, – а сразу двух детей, мальчика и девочку, чтобы они там жили как брат и сестра.
Женщины одобрительно загудели. Британцы смотрели то на них, то по сторонам, рассеянно улыбаясь. Оба были одеты в яркие спортивные куртки, резко контрастирующие с их бескровными лицами.
– Свой выбор гости уже сделали, и мы его согласовали, не так ли?
Вопросительно приподняв брови, Мягкова повернулась к Кларе Карповне. Та замахала руками, словно лопастями ветряной мельницы:
– Конечно, конечно!
– Тогда давайте займемся формальностями?
– Конечно, – согласилась Клара Карповна все с тем же энтузиазмом. – Потом отпразднуем это знаменательное событие. Правда, вынуждена заранее извиниться перед уважаемыми гостями. Сегодня детей вам отдать не смогу. Завтра. Облздрав вначале должен утвердить все, что мы с вами сейчас подпишем.
– It’s fine, – закивали англичане, выслушав вольный перевод Мягковой. – Don’t worry, we understand… [4]
4
Прекрасно. Не волнуйтесь, мы понимаем… (англ.)
Когда бумаги были подписаны, в кабинет привели двух слепых детей: белокурого Костю Рыкова с огромными бесцветными глазами и светленькую Аллочку Камневу с милыми ямочками на щеках. Затем все вместе отправились в актовый зал, где собрались все обитатели «Паруса».
Хопкинсов вывели на сцену, где за длинным столом, покрытым зеленой скатертью, восседала счастливая Клара Карповна со
– Alice in the Wonderland [5] , – провозгласил мистер Хопкинс, указывая на девочку. – The pool of tears [6] .
Никто ничего не понял, но все захлопали, в том числе и слепые дети, которые могли лишь догадываться о происходящем. Когда Аллочку удалось успокоить, англичане через Мягкову официально подтвердили свое согласие стать опекунами и родителями двух воспитанников «Паруса». Потом, извинившись, они стали пробираться к выходу, оставив взволнованных Костю и Аллочку на сцене. При этом мистер Хопкинс с виноватым лицом повторял: «Toilet, toilet» [7] , а его супруга толковала что-то про long way, tea и cold weather [8] .
5
Алиса в Стране Чудес (англ.).
6
Море слез (англ.).
7
Туалет, туалет (англ.).
8
Долгая дорога, чай, холодная погода (англ.).
Во время их отсутствия на сцену вышел вокальный квартет и затянул горестную песню про дом, где горит очаг… или свеча, – слов Лунев не разобрал. Он только что покинул зал, чтобы никто не заметил его отсутствия на посту, но, прежде чем вернуться в свою будку (Лунев называл ее про себя собачьей), он решил заскочить в туалет. Хотя здешние мальчики были слепыми, Лунев, как всегда, не пристроился к писсуару, а уединился в кабинке. Он уже застегивался, когда в туалетной комнате раздались голоса. Их было два: мужской и женский. Последнее обстоятельство заставило Лунева задержаться в укрытии, и вот что он услышал:
МУЖЧИНА: «Скорей, скорей! Так кумарит, что сейчас загнусь».
ЖЕНЩИНА: «Да не трясись ты, Рафик! Минуту не можешь потерпеть?»
МУЖЧИНА: «Не могу, Лара. Говорю же: кумар у меня нехилый. И вообще, по уму надо раз – и бегом обратно. Чтоб никто не засек».
ЖЕНЩИНА: «Доставай зажигалку. Грей».
МУЖЧИНА: «Блин! Жгут в машине остался!»
ЖЕНЩИНА: «В сумочке у меня жгут. На!»
(Возня. Шуршание. Перетаптывание)
МУЖЧИНА: «Песня закончилась. Хлопают. Засада, Лара!»
ЖЕНЩИНА: «Другую споют. Руку давай. Жгут зубами держи».
Очень тихо и медленно Лунев встал на унитаз и выглянул поверх перегородки. Перед ним, отбрасывая красочные блики на белоснежные кафельные стены, стояли супруги Хопкинс в своих веселых куртках. Она делала ему укол в вену, чуть ниже локтевого сгиба. Он ждал результата, запрокинув голову и зажмурив глаза.
Вот тебе и англичане. Хотя какие, к черту, англичане, если они изъясняются на чистейшем русском языке, да еще сдабривая его жаргонными словечками и матом? Обычные наркоманы. Разве можно доверять таким детей?