Слепая зона

– Здравствуйте. Вы не могли бы мне помочь? – улыбаюсь во все тридцать два высоченному молодому человеку, весело болтающему по телефону.

Он хмурится. Оглядывается, видимо в надежде, что вопрос не ему. Но я смотрю в глаза, не оставляя шанса.

– Не работает эскалатор, мне очень тяжело, – бормочу, делая вид,

что смущаюсь.

Парень нехотя кивает, поднимает чемодан и, сцепив зубы, покорно тащит по лестнице.

– Там кирпичи у вас?

– Нет. Платьишки, туфельки. Вся моя жизнь, – дополняю, поразмыслив. – Элина. Впервые в Красноярске. Ничего здесь не знаю. И мечтаю об экскурсии.

– Удачи, – роняет он, дотащив чемодан до низу, и поспешно ретируется.

– Спасибо! Вы местный? – бросаю вслед. – Как бы мне такси…

Парня и след простыл.

Сдуваю выбившуюся прядь со лба. Что ж. Номерок не попросил, улыбкой не наградил. Добро пожаловать в Сибирь, Эля, в мир поистине суровых мужчин и трескучих морозов.

Я поправляю оттягивающую плечо сумку с ноутбуком, беру за ручку чемодан – не такой уж он и большой – и качу его к выходу, по пути вызывая такси.

Вбиваю адрес. Понятия не имею, где я нахожусь и сколько добираться до съемной квартиры.

Сколько-сколько?! Аэропорт в другом городе находится, что ли?! Суровые сибиряки в тяжелых черных пуховиках обгоняют и стремительно вылетают на мороз.

Быстро отвечаю на двадцать пятый за утро звонок обезумевших от страха за мою жизнь братца и бабули. Родители, к счастью, в своем уме, крепко спят в кроватях.

Пять утра. Я впервые так далеко от дома одна. Ни поддержки, ни совета, ни помощи.

Крупные мурашки удовольствия пробегают по плечам. Свобода! Наконец-то!

Я улыбаюсь сама себе и, напевая песенку, вливаюсь в поток. Красноярск, встречай! У меня с собой теплые варежки и шарф. Мы обязаны подружиться.

– Саш… То есть Александр Петрович, я уже выхожу.

Ночь выдалась та еще. Не получилось мгновенно перестроиться на местное время, в итоге до четырех утра я втыкала в телефон, а в семь прозвенел будильник.

Собиралась быстро, но тщательно. Все же первый рабочий день в новом коллективе, в новом городе – нужно подать себя как следует. Страшно. Но и интересно.

Наша команда выиграла грант на разработку нового вида пластика. Радости не было предела, мы много трудились, и это было заслуженно. Вот только нашу заявку объединили с еще одной, из Красноярска, и создали большую группу.

Предпочтение отдают регионам, так уж повелось: центр помогает слабым. На голосовании представлять столицу выбрали вашу покорную слугу, и вот я здесь.

– Элина, ушки на макушке, – говорит Александр Петрович хмуро. – Знаю я, как в регионах бюджет пилят и по карманам

тащат, а отвечать нам. Два года – это кажется, что долго, в реальности пролетят по щелчку, и придется отчитываться. А если нечем?

– Я буду следить за ситуацией. Если что-то покажется странным, сразу наберу.

– Умничка. Когда руководителем проекта назначили Смолина, у меня чуть инфаркт не случился. Ну ладно. Это ты и так знаешь.

– Да-да, в курсе.

Откачивали всем этажом.

– У его папаши известная гоночная команда, удовольствие это недешевое. Где-то надо брать деньги. Большие деньги.

– Поняла. Не позволю пропасть ни рублю, выделенному на пластик.

– Умка. До связи.

Он не добавляет нежных слов, сбрасывает. Я не расстраиваюсь по этому поводу, все мы люди занятые.

Строгий костюм, черная блузка. Убранные назад волосы, немного макияжа. Беру сумку с ноутбуком и выхожу из квартиры.

Пока еду в такси, с интересом таращусь из окна. Как только потеплеет, обязательно возьму экскурсию.

«Эля, как дела?» – приходит от брата.

Не отвечаю с полминуты, и Максим перезванивает. Да господи! Я будто не в столице края нахожусь, а в Африке среди аборигенов! Приходится потратить целую минуту на то, чтобы успокоить нервного родственника.

Таксист ловко подрезает автобус и останавливается у здания Научного центра. Причем так резко он это делает, что я роняю телефон и наушники, которые закатываются под сиденье.

Черт.

– Минуту, – умоляю сквозь зубы.

Лезу под сиденье, шарю. Снег с ботинок успел растаять, и я пачкаю руки. В этот момент позади раздается гудок. Потом еще один и еще.

– Это нас торопят? – спрашиваю.

– Похоже, что да.

– Мы разве что-то нарушаем?

– Нет. Но он какой-то нервный.

Когда сигнал раздается в третий раз, я взрываюсь! Мы просто стоим у здания, никому не мешаем! Объедь.

Оборачиваюсь – разбитая праворукая японка. Без бампера. Одна дверь синяя, другая – красная. Боже. А гонора-то! Водитель смотрит в упор и вновь нажимает на клаксон. Да что за город, эй! Сибирские мужчины, вы чего хамите? Эля с миром прибыла.

Достаю салфетки и, приподняв руки так, чтобы было видно через стекло, неспешно вытираю палец за пальцем.

Дверь японки хлопает, и водитель выходит на улицу.

– Спасибо, хорошего дня! – быстро говорю я. Вылетаю из такси и спешу к зданию.

Успеваю любоваться голубыми елями, припорошенными поздним снегом. Красиво. Я выдыхаю густой пар. Не оборачиваюсь.

Праворукая японка с ревом срывается с места, чтобы встать в десяти метрах впереди.

Псих. Надеюсь, в новом коллективе народ воспитаннее и приличнее, всё же ученые, инженеры и изобретатели. Способные закончить вышку и выражать мысли вслух.