Слепая зона

Вечная Ольга

– Что? А. – Я морщусь. – О Москве? Она здесь ненадолго, – отвечаю чуть меланхолично. – Рекомендую не привязываться.

– В лаборатории зыркала, будто что-то понимает.

Отмахиваюсь.

Очередная дурочка с гонором, присланная имитировать бурную деятельность, чтобы стрясти бабла побольше. Которая на моей памяти? Печально, что ее зырканья нам дорого обойдутся. Но тут ничего не попишешь – грант поделили.

Столица, как всегда, планирует забрать всю славу себе, но позже, когда работа будет закончена. А пока можно просто поиздеваться

вот такой вот Элиной Одинцовой. От этого расклада и безвыходности становится душно. И я пока не придумал, как выкрутиться.

– Может, дать ей пару задач ради интереса?

– Экологу? – взрываюсь. – На кой черт нам эколог, Миш? Выкупаем систему очистки «Клиар 5», включаем в розетку. Вуаля!

– Для порядка. Куда мы без ее рецензии и подписи?

– Рецензию я напишу сам, подпись Элина Станиславовна уж нарисует в апреле.

Капец как дорого эта подпись обойдется. Когда думаю об этом, сразу лихорадит.

Я вижу красную кепку и узнаю Егора издалека. Он, как обычно, делает круг почета вокруг Акулёныша. Дарить – не дарить, а?

Усмехаюсь и, накинув куртку, выхожу на улицу. Егор тянет руку, я пожимаю с размаха.

– Даже не подходи к ней! – начинаю с претензии.

– Аш-ш, оргазмическая выходит! Ракета.

– Акула.

За спиной брата я замечаю белую куртку. К ней прилагаются брюки, ботинки, копна темных волос чуть ниже плеч, смешной нос как у куклы, кнопкой, и абсолютно наглые, полные спеси глаза.

Настроение снова портится. Они прислали девчонку, перед которой надобно отплясывать.

– Платоша, – нарочито язвит Егор.

Аж вздрагиваю от такого обращения и улыбочки новенькой.

– Я тебя с твоей сотрудницей хочу познакомить, а то с первого раза у вас не задалось. Элина эколог, у нее куча патентов и всякой такой ерунды, в которой ты сам шаришь. От себя могу добавить, что Элина милая и красивая.

– Это она «оргазмическая»? – Москва кивает на Акулёныша. – Выглядит так, будто вот-вот развалится. Простите.

Милая? Приподнимаю бровь.

– Платон Игоревич, – поправляю. – Егор, я на работе.

Сегодня жутко опаздывал забрать посылку у курьера, а эта дурочка демонстративно вытирала пальцы салфетками и бросала высокомерные взгляды. Курьер прилетел из Японии и через три часа должен был выехать в Новосиб. Едва на ногах стоял.

Брат пожимает плечами:

– А давай сегодня и проверим: развалится или нет. Как насчет парного заезда?

– Я еще подвеску не докрутил.

– Лучше бы докрутить, – встревает Элина.

Прищуриваюсь и усилием воли перевожу глаза на Акулёныша. Приятно смотреть на приятное, это успокаивает. Парни выходят из кафе и направляются трудиться. Я прихожу в себя. Время.

Москва стоит рядом и слушает. Слепая зона, которая появилась в моей жизни.

Непростительная ошибка. Знал бы, что столица так рьяно влезет, – нашел бы четверых спецов по защите окружающей среды. Но своих, знакомых.

– А ты зачем приехал? –

спрашиваю Егора.

– Ты забрал? Ну, посылку.

– Точно. Еле успел сегодня. Рубанов бегом-бегом, сам знаешь его туры. – Я поворачиваюсь к Москве: – Можно пообедать и выпить кофе, – киваю на «Упавшие шишки», неплохое кафе с бизнес-ланчами. – Не спешите.

– Я не голодна, – улыбается Одинцова. С места не двигается, наблюдает.

Капец какая наглая.

– Покажи, твою мать. Прости, Элин, – сокрушается Егор. – Терпения нет никакого. Я ждал этот день два месяца.

Открываю багажник. Брат подходит и заглядывает, восторженно застывает.

– Я щас заплачу, – шепчет.

– Давай, – разрешаю я. – Погромче.

– Это… руль? – спрашивает Москва. – В-вау.

Надеюсь, это она заикается. Мало того что дурочка, еще и болезная.

Егор быстро поясняет, что точно такой же руль в прошлом году был у чемпиона мира, называет имя, машину. Запчасть крайне редкая, и на то, чтобы вытащить ее из Японии, ушло много времени, сил и нервов.

– Дорогая, наверное? – интересуется Элина. Стреляет глазами в меня.

Егор достает руль, рассматривает.

– Не то слово. Я заберу? Не терпится примерить.

Киваю.

– Мне пора, сегодня день битком. Позже обсудим.

– Ты опять ночевал в гараже, что ли? – хмурится брат. – Выглядишь помятым.

– Потом, – повторяю я.

– Я так понимаю, вы разбираетесь в транспорте, – громко говорит Москва. – Не поможете машину выбрать? Можно с обычным рулем и подушкой безопасности.

Фразы «На это нет времени» и «С радостью» проговариваем хором. Угадайте, кто какую.

Вот она – слепая зона. Я реагирую мгновенно и в упор смотрю на Егора.

Глава 4

Эля

«Доброе утро, енотик».

«Ты проснулась или нет?»

«Эля, я ненавижу разницу во времени, хватит дрыхнуть, имей совесть!»

Прочитав гору сообщений от Киры, сладко потягиваюсь. Третья ночь в географическом центре страны – полет нормальный. Вчера я ложилась спать с мыслью, что ни за что не усну до рассвета, всплакнула от одиночества и отрубилась через две секунды.

Начинаю отвечать, и Кира перезванивает.

– Ну как ты? – торопит. – У меня пять минут на кофе-брейк.

– В кровати пока что, – улыбаюсь. – У нас шесть утра, малышка.

– Шесть утра?! А у нас не пять часов разницы? Прости! Ты не могла переехать куда-нибудь в Ростов? Я путаюсь.

– Взаимно. То же самое.

С Кирой мы дружим со школы, и ничто на свете не способно нас разлучить, хотя общих тем должно быть немного: я ударилась в науку, Кира – врач-гинеколог. Еще в нашем чате есть дизайнер Василиса, и вместе мы – «Худеющие еноты». Еноты, потому что полоскуны, то есть чистюли и сплетницы, в зависимости от контекста, а худеющие – потому что женщины.