Слепцы

Фаррер Мэтью

– Закрываю, – отрывисто произнес Даст. – Выйди из прохода и засеки время.

– Затвор закрывается! – крикнула Шира, отступая в прихожую. В предупреждении не было нужды: проктор, возглавлявший процессию, расставил остальных арбитраторов в оцеплении посреди «виноградника». Они остались на постах, когда дверь скользнула по направляющим, захлопнулась и заблокировала арочный проход. Кальпурния приготовилась к оглушительному лязгу, но встречу металла с металлом ознаменовало лишь вкрадчивое шипение. Все части затвора соединились плавным движением, что было возможно лишь

благодаря скрупулезному мастерству Механикус. Легкое дуновение воздуха, вытолкнутого дверью из косяка, коснулось лиц арбитров, и они оказались запертыми на месте убийства.

Для полного закрытия двери потребовалось менее четырех секунд.

– Кто бы ни гнался за Мастером, он, должно быть, дышал Отранто в спину, когда тот вбежал в свои покои, – сказал Оровен. Даст, снова подошедший к затвору, изучал, как тот сидит в пазах. Насколько видела Шира, дверь вошла в стену очень гладко, возможно, вообще без швов.

– Споткнувшись и запутавшись в канатах, астропат должен был потерять время. Убийца мог нагнать его, – предположила Кальпурния, но нахмурилась, говоря это. Реде кивнула.

– Значит, мэм, вам это тоже кажется странным. Ведьмоотводы опускаются примерно вдвое быстрее, чем закрывается дверь, поэтому, кем бы ни был преследователь Мастера Отранто, он вбежал в этот проход сразу же за жертвой.

– Так быстро, что и оружие в арке не успело сработать, – вставил каратель, отойдя от двери. – Ублюдок гнался за ним по пятам, был настолько близко, что всадил нож в Мастера, как только тот повернулся. Но что же, черт подери, произошло, когда Отранто запутался в канатах снаружи и упал?

– Тут у нас идеи закончились, – ответила Лазка. – Итак, наш убийца преследует Мастера через половину крепости. Астропат охвачен смертельным ужасом, пульсации которого расходятся по всему Бастиону, невзирая на активное сдерживание. Враг так близок к Отранто, что преодолевает рухнувшие отводы и захлопнувшуюся дверь без единой царапины. Да, вериспексы у нас неопытные, но в тех местах, где преследователь мог бы пораниться, мы не нашли никаких биоследов. С другой стороны, Мастер запутывается в канате, падает и пытается встать, но убийца не наносит удар. Он ждет, пока Отранто освободится и снова ринется бежать, затем бросается за ним во внутренние покои, и, как только закрывается дверь, делает свое дело.

– И потом, – подхватил Бруинанн, – исчезает. Мы открываем комнату и находим только труп астропата. Дверь не отпиралась перед ассасином, отводы не поднимались. Его не учуял ни один ауспик и не заметил не один свидетель. Его не удалось вычислить на псионических сеансах или отследить методами вериспексов.

Арбитры стояли молча, обдумывая услышанное.

– Очень рада, что вы прибыли направлять нас, арбитр-сеньорис, – произнесла Реде, но в её улыбке не было ни капли теплоты.

Изучив бронированную дверь, Кальпурния решила осмотреть комнату и следы, оставленные в ней Мастером во время бегства.

Циновки

здесь оказались более изысканными, чем снаружи: хотя с виду покрытие представлялось соломенным, на ощупь оно было мягким, как шерсть. Его стандартный серо-зеленый цвет не менялся по всему полу, но Шира заметила, что материал сплетается в изящные узоры, по которым слепой, но босой псайкер мог определить, где именно он находится. Стены были покрыты панелями из темной древесины, немного обработанной, чтобы усилить природную шероховатость, сделать её ощутимой при касаниях. По обеим сторонам двери раньше стояли курильницы на высоких и тонких подставках, но теперь они покосились, а жаровни погасли. Впрочем, Кальпурния всё же почувствовала тончайший запах, замысловатое сплетение благовонных ароматов.

След Отранто начинался у дверного прохода. Его суть, кажется, постоянно менялась: в одном месте циновка была расплющена, словно по ней проехал танк, в другом покрытие обуглилось и вспучилось, словно поднятое дыханием раскаленной топки. Чуть впереди настил полностью уцелел, но выцвел, как будто месяц пролежал под беспощадным солнцем. Дальше краски вернулись, но материал растрепался и протерся, как разъеденный чем-то. Деревянные панели над покосившимися кацеями обуглились и частично рассыпались.

Волна ужаса, захлестнувшая Мастера в последние минуты жизни, прокатилась и по его покоям. Представив, что Отранто чувствовал в те мгновения, Шира содрогнулась. Оглядев помещение, она поняла, что ни один из Арбитрес не вступал на путь, оставленный астропатом в циновках. Без всяких предупреждений и указаний, они инстинктивно избегали этих участков пола.

Поморщившись от внезапного спазма в руке, Кальпурния осознала, что до боли сжимает нашейную аквилу между большим и указательным пальцем. Волевым усилием заставив себя отпустить значок, арбитр прошла через внутреннюю дверь в спальню Мастера – место, где он скончался.

Одинокий запыленный люмен, установленный в центре потолочного свода, перегорел в момент смерти Отранто и не был заменен. Вместо него комнату освещали яркие, не дающие теней переносные лампы Арбитрес. Шира осмотрела скудную обстановку, озаренную их сиянием.

Следы в напольном покрытии здесь ограничивались несколькими потертостями, которые мог оставить кто угодно. Постельное белье так и осталось немного скомканным с того момента, как Мастер последний раз спал здесь, если он вообще тут ночевал. Астропат упал в ногах кровати и умер, не коснувшись простыней. Пятна его крови до сих виднелись на полу около постели.

Возле кровати находились шесть маленьких треног – подставок для курильниц и музыкальных шкатулок, прежде тщательно расставленных по какой-то схеме. Сейчас все они были перевернуты и указывали ножками, словно пальцами или стрелками компасов, на место смерти Отранто.

И ничего более. Кальпурния, бывавшая прежде на местах убийств, почувствовала, как спадает напряжение: у неё расслабились плечи и вырвался тихий вздох. Шира не понимала, что именно ожидала увидеть здесь – призрак старого Мастера? Какое-то существо, рожденное из ведьмацкой злобы, вроде тех, что навигаторы замечают среди звезд? Она не знала.