Слепцы
Шрифт:
«Пусть так, – подумала Шира. – Каждый из нас, кто обманул доверие Императора, должен ответить за это, и неважно, как его зовут – Реде, или Бруинанн, или Кальпурния».
Эта мысль не покидала её, когда все обратились к схемам и именам, мерцающим на гобелене, а Лазка начала рассказывать о смерти Мастера. Вслух Шира ничего не говорила, но мысль об ответственности бродила где-то рядом до конца того дня.
Глава четвертая
Загадка убийства Отранто, Мастера-астропата Бастиона Псайкана,
Итак, Мастер Отранто прогуливался по бульварам Главного проспекта Бастиона Псайкана, широкой улицы за пределами галерей астропатов, на которую имел доступ практически любой обитатель станции. Он обсуждал что-то со своим майордомом и доверенным лицом, травником и успокоителем Тикером Ренцем, а также несколькими его коллегами. Закончив разговор, Отранто зашагал дальше по бульвару, очевидно, для встречи с новой успокоительницей, женщиной по имени Торма Иланте; она прибыла в Бастион станционным днем ранее, завершив службу в Лиге Черных Кораблей.
На этом след обрывался. В точности было известно только то, что впоследствии Мастер оказался в галереях астропатов: признаком его появления стал ментальный крик, который засекли прозревающие комплексы надзорного зала. Это был сигнал тревоги, полный гнева или страха. Отчеты, собранные Лазкой, представляли собой малоосмысленную мешанину описаний, и Шира подозревала, что полностью разобраться в ней может только псайкер. Затем след Отранто стал отчетливее, поскольку он все быстрее и быстрее несся через галереи, активируя системы сигнализации и защиты, пока не разогнался до скорости, непозволительной для старческого тела астропата, словно сам ад преследовал его. Наконец, Мастер захлопнул за собой огромную псайк-экранированную дверь в собственные покои.
На этом, как предполагали в Бастионе Псайкана, и закончилась жизнь старика.
Вот так выглядела тайна, сверху донизу и от начала до конца. Сдавшись, ведущий каратель поднялся и вышел из кабинета Реде, топая ногами. Кальпурния осталась изучать записи и пикты, но даже её обескураживала неопределенность данных. Она рассчитывала на какое-нибудь озарение, на факт, который был упущен детективом из-за слишком глубокого погружения в здешнюю рутину, но не сумела отыскать никаких недоработок. Совершенная бессмыслица.
– Мы в башне, где полно псайкеров! – в конце концов сорвалась она на Лазку, которая возилась с инфогобеленом; котелок рекафа к тому времени опустел. – Я по горло сыта чтением докладов об отголосках и отпечатках. Как будто половина станции знала, что начались проблемы, но никто не обратил внимания на само преступление!
– «Знаменитый Незримый Предатель», – ответила Реде, – как мы называли это на моем последнем месте службы. Все видят пожар и бегущих людей, дюжина свидетелей клянутся, что узрели кого-то, удирающего с места преступления. Но заметил ли хоть кто-нибудь, как этот человек
– Здесь есть люди, – сказала Шира, – которые, по милости Императора, способны видеть сквозь камень и сталь, через просторы космоса, на расстояниях, которые нам сложно даже осознать. И ни один из них не обратил внимания, откуда шли эти проклятые импульсы? Никто не следил за тем, что происходило вокруг?
– Мэм, вы всё поймете, когда пройдетесь по галереям. Дело в том, как построен комплекс. Стены старинной крепости были экранированы псайк-изоляцией, встроенной в обереги и заземления, которые идут через весь Бастион. Они специально предназначены для сдерживания пси-эманаций. Уносят их вовне, распыляют и растворяют так, чтобы устранить угрозу. Я так понимаю, что это нечто вроде охлаждающих ребер на нагретой машине, или обычных заземлений, которые отводят электричество. Если позволить волнам энергии выходить из голов астропатов, плескаться туда-сюда по Башне, они становятся… избыточно мощными, неустойчивыми. И псайкеры теряют контроль. У меня есть отчеты из мест, подобных этому, где был потерян контроль. Астропаты могут разбалансировать друг друга, заставить детонировать, подобно снарядам в огне, или же открыться перед, ну, перед…
–… созданиями, о которых так просто не говорят, – закончила Кальпурния. – Я понимаю. Значит, Отранто вбежал в галереи, где имеется защита от, как его, переполнения психическими энергиями, и это привело к размытию следа. Насколько точно нам известно, каким путем он двигался?
– Мы знаем, что он вошел в галереи, и его маршрут после этого, – Реде водила пальцами по гобелену. – В надзорном зале определили, где пробегал Отранто. Путь отмечен на схеме Бастиона, вот в этом планшете…
– Спасибо, я разобралась. След заканчивается у двери в его покои, прозревающие устройства дальше не действуют?
– Верно, – отозвалась детектив. – Мастер был единственным псайкером в Башне, обладавшим привилегией жить без наблюдения.
– И его покои психически бронированы, защищены от прозревания.
– Да, – фыркнула Лазка, возвращаясь к столу и поднимая котелок из-под рекафа. – С психической точки зрения, покои Мастера – настоящая крепость, её пси-оборона даже прочнее физической. Даже если бы вся остальная башня превратилась в варпом проклятое гнездо… ну, мы с вами знаем, чего именно, это помещение осталось бы для него последним убежищем. Что бы ни произошло, Мастер мог отступить в свои покои, выкрикнуть послание и затем выжить до прибытия помощи.
Встряхнув котелок, Реде хмыкнула и поставила его на место.
– И, прежде чем вы спросите – размывающий эффект оберегов в галереях становится в сто раз мощнее около того места. Видимо, в сочетании с шоком, вызванным смертью Отранто, это сделало комнату почти не поддающейся считыванию. Двое старших астропатов попробовали, и обоих пришлось вытаскивать оттуда. Посмертный шок настолько силен, что любые мелкие следы, возможно, оставленные в покоях, просто заглушаются, – соглядатай вздрогнула. – Да и само убийство здорово напугало многих астропатов.