Слепое солнце
Шрифт:
«Я не взял, я всего лишь надеюсь» — хотел, но не стал отвечать Джозеф. А как было бы просто — и никаких мук совести, и не мечтать о несбыточном, о возможности прозреть, и не нести ответственность за человечество, которое из-за нейтральной энергии неизбежно перегрызется, перебьет друг дружку и вымрет. Ограничился сухим:
— В голову пришло.
— Маловероятно, в общем. А ты, наверно, голодный.
— Потом, — отмахнулся с досадой, есть действительно пока не хотелось. — Маловероятно, но не исключено?
— Один-два процента вероятности всегда остаются, ты это сам знаешь. Иногда и слоны летают. А тут… Я полагаю, Верхние не зря целый год думали, а потом
— Да. А потом еще нужно будет к Гауфу. Луна в Близнецах, жертвоприношение человеческое…. Не сходится. Узнать кое-что.
— Хорошо. Через часик схожу.
— Я сам. Я… еще кое-чего надо узнать.
— Ага-ага. Тайны мадридского двора. Работаем.
Обряд… Обряд — да.
То есть — обряды. Их обнаружилось аж десяток разновидностей, один другого экзотичней. Обряды с использованием сушеных лягушек и вареных тритонов отмели сразу как дилетантские и неправдоподобные. Так же отсекли Светлые вариации. И в результате осталось всего пять описаний. И, пожалуй, в них, этих кратких, сухих инструкциях, было больше отличий, нежели сходства. Но всё же…
Составили список общего: ночное время (ну, это само собой, Темные питают естественную неприязнь к яркому дневному свету); обязательное (символическое или фактическое) присутствие четырех стихий; какая-то четко определенная дата, «день Силы»; жертвоприношение кровью, которая, понятно, катализатор всех магических процессов; четкий выбор места обряда. В общем, с «технологической» точки зрения всё прозрачно и интуитивно понимаемо. Источник по сути своей — поток энергий, хлещущих из пробоины между тонким и реальным мирами. А обряд Открытия, соответственно — пробивание дыры в «простенке» миров. Проблема в том, чтобы, не зная, где конкретно располагаются «энергоносные жилы», точно вычислить место пробоины. Ну и потом — направить, дабы энергия не расплескалась попусту, а исправно потекла куда надобно. Так что — прозрачно, да не совсем. Как определить место, время, нужную дату? Как работать с Силой?
Очевидно, ответов на эти и многие другие вопросы Верхние и ждали от Джоша. И умом-то парень понимал, что лучше — ну его к чертовой матери, пусть сами разбираются, коль такая нужда. Зато совесть Джоша будет чиста.
Ан нет — длинный язык Гауфа, а с утра — черти пана Беккера принесли. Пришел вроде как о ходе расследования осведомиться (ага, за день дело, разумеется, почти раскрыто, осталось только отчет оформить).
— Ну, как дела, ребята?
Зашел без стука, возгласил добродушно-дружелюбно, по-начальственному снисходительно, тяжело хлопнул в кресло Джоша своё грузное тело.
— Что это у нас? Отчеты? Вижу, работаете?
Переворошил с шорохом бумаги, фыркнул-чихнул.
— Стараемся, пан Беккер, — Джош ощущал себя донельзя глупо, не знал, куда приткнуться. В конце концов присел на краешек свободного дивана.
— Слышал, даже ночью сидите?
— Так получилось… Только сегодня.
Как он узнал? Мэва ключи от кабинета дежурному не сдала, очевидно. А дежурный, конечно, принялся бегать, искать… А Беккер по утру проверил журнал дежурств? Ну, мало ли… Бывают и такие чудеса на свете, что начальству стукает в голову в кои-то веки исполнить свои обязанности как должно. Он вообще обязан каждое утро принимать суточные отчеты. Но, конечно, ленится. А оперативники — бывает, и забывают ключик сдать, с каждым по разу, да случается. И это совсем не означает, что оперативник ночует на работе… Так что — камеры у них что
— Полны решимости закончить дело?
— Ну… эээ…
Если уж сообщать начальству об угасшем, а совсем даже не пылающем решимостью намерении вести расследование дальше, то самый подходящий момент. Но — не успел в этот момент попасть. Пан Беккер строго оборвал невнятное мычание.
— Я надеюсь, вы помните, насколько важно Верхнему Сиянию раскрытие этого дела. Понимаете всю серьезность положения. Знаете, что обязаны сделать всё возможное — и невозможное! просто обязаны! — чтобы найти преступников! — не вопрос, утверждение. Тяжелое, опустившееся на пласт тишины. С легкости и доброжелательности — на октаву ниже? Это, надо полагать, замаскированная угроза? Он что, и про разговор с Гауфом в курсе? Или…
— Разумеется, пан Владимир, это и в наших интересах, — мягко согласилась Мэва, спихивая с Джоша напряжение. Скажем начальству. Всё скажем. Только позже. — Мы сделаем всё, что в наших силах. Просто медленно пока идет.
— Главное, чтобы шло, я полагаю, — разом подобрел Беккер обратно. А если Мэва осталась также хороша, как и два года назад была, да улыбнулась фирменно-белозубо — то еще и расцвел в ответ. — Ну, вижу, стараетесь! Давайте, ребята! Удачи!
Раз — и ушёл. Видать, в предках у пана начальника затесались англичане. Пришёл без предупреждения, ушёл, не прощаясь. Джош напряженно прислушался — шаги смолкли за плотно закрывшейся дверью.
— И зачем приходил, скажи на милость? Чего хотел? Странные вы все в последнее время.
Джош сообразил, что Мэву незапланированные визиты начальства напрягают совершенно так же, как и его самого. Почел за благо промолчать. А что тут ответишь? Осеннее обострение? Луна в Близнецах? Или какого-то идиота пытаются заставить делать то, чего идиот делать не хочет?
— Кофе пьешь?
— Позже, — потом. Сейчас тому идиоту зудело… — Сначала к Гауфу. Цезарь!
Шлейку в нетерпении прицепил кривовато, пришлось перецеплять. Ругнулся. Собственно, не знал, куда так торопится и зачем спешит — чего хочет от пана Эрнеста? Руководства к действию? Мгновенного разрешения сомнений? Окончательно вправленных и поставленных на место мозгов? Подпитки уверенностью? Это всё лихорадка утомленных ночным бдением мыслей. Не знал, но нетерпение подгоняло.
— Идем, Цез!
Метров тридцать по коридору вглубь здания.
И пришли. И Цезарь нетерпеливо погавкал под дверью — дескать, чего стоим, неужто не рады? Постучаться и ждать. Не ответили. Постучать громче. И снова — тихо в кабинете. Подергать ручку. Закрыто. Черт! У кого бы…
Мимо торопливо топали, едва успел вцепиться в чей-то рукав, останавливая.
— Джозеф? Доброе утро, — по плохо замаскированной досаде вопроса понял, что Эжен, и что у Эжена глобальный загруз.
— И тебе доброе. Ты Гауфа не видел? Кажется, он куда-то вышел.
— Гауфа? Я его сегодня вообще еще не видел. Спроси в дежурке, ага? — Торопится, так и норовит перепихнуть привязавшегося коллегу-калеку кому ещё и бежать по делам.
— А кто там сегодня?
— Эля. Я побегу, извини.
Джош пожал плечами. У всех свои дела, и лучше у серьезных людей под ногами не путаться. Что ж, пойдем в дежурку. Элеонору Барскую Джош зрячим уже не застал, познакомился всего две недели назад, когда она вышла из отпуска. И запомнилась она крепкой смесью мускуса, душистого перца и цитруса (духи воистину убойного свойства), низким грудным голосом и по-мужски крепким рукопожатием широкой ладони. Кавалерист-девица.