Слепой царь

Аюпов Алан Феликсович

— Дух переведи, потом ответь. — Посоветовал я. — Вдыхай носом до упора, выдыхай ртом. С нажимом. Диафрагмой работай.

Она принялась выполнять мои рекомендации. Восстановив дыхание, слегка заикаясь, произнесла:

— Машина сломалась.

— В каком смысле? — Не поверил я.

— Что-то не заводится. Бензин есть, а в карбюратор не поступает.

— Так чего ж хозяин не заменит двигатель?

— Не срабатывает. Слишком далеко от дома.

— А ты куда бежишь?

— За помощью. Машину дотолкать надо.

Я прикинул расстояние

от тюрьмы до машины. Километров семь, может восемь. Вспомнился поводок из какой-то книжки. Неужто и здесь-то же самое? Это было любопытно. Отчего зависит длина поводка?

— А ты уверена, что сможешь перевести обитательниц через черту?

— Не знаю. Возможно, и сама не смогу выйти. Извините, я побежала. Не то убьёт.

— За то, что остановилась поговорить или за то, что не торопишься?

— И за то, и за это.

— Много там вас, бедолаг? — Спросила Лина.

— Человек пятьсот будет. Может меньше. — Вздохнула бегунья, и вдруг выпалила? — К себе не возьмёте?

— Тебя? — Опешил я.

— Не только. Нас много.

— А как вы сможете выбраться?

— Вот сейчас проверю. Если смогу вывести хоть одну, то и выведу всех. Пусть идут сюда. Если, конечно, Вы примите?

— А своего урода не боитесь?

— Да мальчишка он. Выделывается. Под крутого косит, а сам ни в зуб ногой. Словарик блатняка у него в комнате на столике лежит. Оттуда и сленг.

— Пробовала?

— Ещё чего?! Нет.

— Откуда тогда знаешь?

— Девчонка одна рассказывала. Позвал он её к себе на ночь, а сам ничегошеньки не знает. Ну и давай лизать её везде. Довёл до белого каления, обделался и уснул. А она, бедняжка, помучалась, помучалась, да и удрала. Потом всем рассказала. Теперь никто к нему на зов не идёт.

— Во как? А научить ребёнка?

— Ещё чего?! — Возмутилась девушка. — Судя по его мозгам, ему лет тринадцать. Может четырнадцать. Сопляк. С ним все погибнут.

— А ты уверена, что народ пойдёт за тобой?

— А я не собираюсь никого упрашивать. Скажу, мол, хотите, идёмте. На руках никого носить не собираюсь. Или подыхайте с голода.

У вас проблемы с продуктами?

— Есть, немного.

— А как же хозяин?

— Ну, с ним, наверное, кое-кто всё-таки останется. Пусть живут.

Я задумался. Хотелось помочь попавшим в беду, но как это сделать, не навредив своим? Ответ пришёл тотчас.

— Гут. Значит так, пусть идут. Но предупреди. К нам сможет войти любая, кроме тех, у кого камень за пазухой. Вот такое ограничение?

— Какой камень?

— Такой, не дружелюбный. С разведывательным уклоном. К нам только с добром. Если что-то не так, лучше не пытайтесь. Понятно?

— Понятно.

— Тогда беги и передай своим, пусть идут. Ворота уже открыты и ждут.

Девушка побежала, не оглядываясь. И, как мне показалось, осчастливленная какая-то.

— Пошли. — Сказал я, беря Лину под руку. — Надо посмотреть, есть ли кто в холле.

— Нет никого. Да и рано ещё. Ей туда час идти. Бежать так

шустро она не сможет, устанет скоро. Вот и выходит, туда час, да час оттуда, плюс хотя бы полчаса объяснить обстановку. О нас рассказать, таких красивых.

— В каком смысле?

Мы уже шли по внутренней дороге вдоль ограды. Впереди послышалось цоканье копыт.

— Получилось! — Воскликнула Лина.

— Конечно, получилось. Иначе не могло быть. Так ты мне не ответила, почему вы красивые, а они нет?

— На этой девушке было нечто похожее на пеньюар, могу предположить, что и на остальных то же самое. А мы в платьях, в туфельках, с бижутерией, где надо и где не надо.

— А она что, босиком была?

— Нет. В чешках. И мне показалось, что под этим балахоном, что на ней болтался как на огородном пугале, ничего нет.

— Нижнего белья?

— Да. Лифчика точно не было.

— Так в пеньюаре он и не нужен.

— Так и весел он мешками вместо того, чтоб выделять эти самые места. — В тон мне ответила девушка.

— Прррр! — Раздался весёлый голос Альбины. — Карета подана!

— Разворачивай обратно. — Скомандовал я.

— Это ещё почему?

— потому, что не стоит нам пока что делиться некоторыми секретами. Лина, покажи, как тут залезать?

Вскоре мы шустро катили к месту встречи. Альбина устроилась на козлах, мы же в карете на мягких сиденьях. И было это не хуже, чем в шикарном автомобиле. Переднее стекло кареты было распахнуто, чтоб и Альбина смогла участвовать в нашей беседе. Что она с успехом и делала, время от времени отвлекаясь на дорогу. Лошади бежали ровно, достаточно быстро. Минут через пятнадцать они, повинуясь руке кучера, повернули налево и продолжили свой бег в прежнем темпе.

Девчонки делились впечатлениями от увиденного и узнанного. Я же размышлял о разговоре. Как его вести? С чего вообще начинать? Не получится ли так, что все девчонки решат уйти вместе со своими избранниками к Сяомин, а со мной никто не останется?

"Нет, конечно, Лина останется. Хотя!.. Почему я в этом так уверен? Нельзя быть уверенным во всём. Все могут уйти. А могут остаться. Кстати, я могу оказаться точно в таком же положении, как и этот новоявленный "авторитет". Надо ли было соглашаться с просьбой девушки? Не знаю. Наверное, всё-таки надо. Пацан, в конце-концов одумается, или заставят одуматься либо оставшиеся с ним, либо обстоятельства. У него нет другого выбора, как объединяться".

Я же чувствовал, что предлагать объединение должен он.

— Кстати, который сейчас час? — Спросила Альбина, сунув голову в распахнутое окно.

— Часов нет. Ответила Павлина.

— Недоработка. — Добавила Лина.

— Сейчас будут вам часы, сердцеедки. — Проворчал я, пытаясь представить каретные часы, и где они должны находиться. — Так. Совсем забыл. Павлина, ты у нас самая глазастая. Давай-ка на крышу. Смотри вперёд. Где-то за километра два, лучше три, надо будет остановится. Дальше пойдём пешком.