Слепой царь
Шрифт:
— Я подписалась под "Да". Теперь твоя очередь!.. Стой!.. Тут тебе тоже некоторые запреты даются. Слушай: "Вы имеете право не соглашаться с решениями супруги. Не можете развестись с ней. Однако если её предложения будут предполагать улучшения её надела, она сможет изменить некоторые правила данного законодательства. Вы имеете право содержать наложниц с разрешения вашей супруги…". Я же говорила, что не всё коту масленица.
— Не факт. Читай дальше.
— "Однако если это будет противоречить физиологическим отправлениям супруга, он имеет право изменить некоторые
— Вот видишь!
— Вы не можете заниматься гомосексуализмом, скотоложством и так далее. Нарушение карается смертью на месте преступления".
— Идиотизм.
— Что, не понравилось?
— Понравилось. Только я терпеть не могу педиков. Руки бы не подал, если б встретился. Погань. — Поморщился я с отвращением. — Про скотоложцев вообще ничего не знаю. Но это такое извращение!.. Фу!..
Сяомин расхохоталась, глядя на выражение моего лица. Смеялась она весело, задорно, зажигательно. Даже я, не смотря на всё отвращение, выраженное на моей физиономии, не удержался от улыбки.
— Давай, расписывайся, супруг будущий.
— Почему будущий? Настоящий!
— Нет. Подписи нет, резолюции тоже пока не появилось.
— Какая ещё резолюция?
— Ну, на вроде того, что, мол, объявляю вас мужем и женой.
— А, понятно. Давай ручку.
— Нет. Пиши своей.
— Почему?..
Тут я почувствовал у себя в нагрудном кармане что-то тяжёлое. Осторожно поднял руку и коснулся кармана.
— Это что? — Спросил я.
— паркер.
— Золотой?
— Вероятно, да.
— У тебя такой же?
— Да.
— Всегда мечтал иметь золотой паркер. хотя на самом деле он мне и на фик не сдался. Кстати!.. А не в игровом ли мы поле?
— Что это значит?
— Ну, игра такая, цифровая.
Девушка, непонимающе, помолчала. На её лице ничего не выразилось. Это мне девчонки потом рассказали.
— Поясни. Я не понимаю.
— Когда-то очень давно фантасты старины придумали цифровой мир игры. Это компьютерная игра, но настолько реальная, что отличить от настоящего мира очень трудно. Практически невозможно. Разве что по эффектам, некоторым возможностям, которых в обычном физическом мире не может быть. Это называлось погружением. Они надевали специализированные костюмы, шлемы, перчатки, забирались в капсулы жизнеобеспечения. Там, находясь в игре, организм человека содержался в безопасности. Автоматика его кормила, убирала отходы жизнедеятельности, следила за здоровьем.
— Ну, и какое отношение это имеет к нашей ситуации?
— Я, взяв в руки паркер, вдруг понял, что потерять, подарить, передать, продать, сломать, уничтожить невозможно.
— И что?
— А во всех этих играх некоторые артефакты получали такие ограничения. Точнее, такие качества. Герой, обладающий таким артефактом, мог не опасаться за обретённую вещь. Даже если его убьют, вещь не пропадёт.
— Как убьют?
— НУ, по-разному…
— Я не о способах убийства, я о том, если человека убили, то возродиться он не может.
— Игровой герой может. Даже очень может. И не один раз. Во время игры персонаж может
— Хороший мир.
— Ага. Только умирать неприятно. Сохраняются все ощущения. В том числе и болевые. Правда, не во всех играх.
— Выходит, мы с тобой и все здесь присутствующие, попали в игру?
— Нет. Я не знаю. Я предполагаю. Хотя!.. Был проект, где описывалось попадание людей в заранее подготовленный цифровой мир. То есть, если человек погибал или умирал, снималась его психоматрица и оцифровывалась. Правда, этот человек изначально должен был заключить договор со страховой фирмой и снять первую психоматрицу для внедрения и настройки её в электронные потроха компьютеров.
— Где об этом можно почитать?
— Я потом тебе расскажу, но дело в том, что в нашу библиотеку я пока что загружал книги исключительно практического направления.
— То есть?
— Справочники, учебники, руководства по эксплуатации, техническая литература, словари, энциклопедии ну, и так далее. Беллетристику и прочую литературу я оставил на потом. Мне кажется, что наши творческие возможности имеют пределы.
— Мне тоже так кажется. Ну, так ты подписываешь? Ух, ты!
— Что?
— А тут ещё одна книжка появилась, точно такая же, как у меня. Так! Ага, здесь тоже надо расписаться. Это, насколько я поняла, твой экземпляр. Здесь тоже по-китайски и по-русски текст есть.
Она пошуршала немногочисленными листками с нашими ответами (как ни странно, они не исчезли, а остались, как напоминания о наших мыслях в момент подписания), после чего подписалась.
— Давай, тебе где?
— Мне там, где "Да".
Я подписал оба экземпляра. Сунул свой в нагрудный карман, туда же вернул и паркер. И ощутил какой-то дискомфорт. Опустил руки под стол и пощупал левой, что там на правой. Оказалось обручальное кольцо. Но не обычное, а с каким-то камнем.
— А всё-таки, мне решать, с кем тебе спать, а с кем нет. — Заключила момент подписания Сяомин. Таак! Давай посмотрим. Ага!
— У тебя такое же? — Перебил я новоиспечённую жену.
Сяомин замолчала, как будто наткнулась на стену, посмотрела на свою правую руку.
— Не совсем.
— В каком смысле?
— У тебя кольцо с печаткой, у меня просто с бриллиантом.
— Ты разбираешься в камнях?
— Нет. Просто знаю.
— Опять это — просто знаю…
— Так! — Вернулась к своим изысканиям китаянка. — Среди этих, что с тобой, уже, есть одна любовница!.. Запретить! Хм!..
— Что, не получается?
— Нет. Она была первой. Её я отменить не могу. А вот вторую, могу. Но она ещё не любовница. И может не стать ею.
— А ты уверена, что она единственная?
— Разумеется. Вряд ли ты успел оприходовать десяток.
— Ну, не десяток, положим.
— Я удивляюсь, что ты одну-то успел.
— Не торопись делать выводы. — Предостерёг я.
— Хочешь сказать, что она не одна?
— Я никогда ни с кем не делюсь информацией об интимных отношениях с женщинами. Дурное воспитание. Не современное.