Слепой с пистолетом [Кассеты Андерсона. Слепой с пистолетом. Друзья Эдди Койла]

Хаймз Честер

— Это несправедливо, — обиделся Эдди Койл, — Ты меня подставил.

— Слушай, Эдди, сходи-ка проветрись, выпей пивка и подумай хорошенько. Один какой-то сраный Эдди Койл есть Эдди Койл — и ничего больше. Ты хотел, чтобы я позвонил. Ты заложил парня только для того, чтобы я позвонил. И я позвонил. Если тебе этого мало, пойди подумай, что ты можешь в этой ситуации предложить. Ты знаешь, как со мной связаться. Если тебе не захочется со мной связываться, ну что ж. Не будем друг на друга в обиде. Между нами все было по-честному. Конечно, я могу понять мужика, которому противно

закладывать друзей. Я могу это понять. Но ты и меня пойми. Все, что я могу для тебя сделать, — это только то, что я тебе обещал. И я свое обещание выполнил. А что ты дальше будешь делать, зависит только от тебя.

— И как это я не догадался, что нельзя доверяться легавому! — съязвил Эдди Койл. — Что же это меня мама в детстве не предупредила!

— Всем надо слушаться своих мам, — невозмутимо подвел итог Фоли, — Если захочешь поговорить, ты знаешь, как меня найти.

Глава двадцать вторая

Капрал полиции штата Массачусетс Варденэ завтракал в два часа дня в кафе авиакомпании «Истерн эрлайнз» в бостонском аэропорту «Логан». Перед ним лежала газета «Рекорд». Он читал заметку, озаглавленную: «ВТОРОЙ БАНКИР УМЕР ОТ РАН ПОСЛЕ НАЛЕТА В ВЕСТ-МАРШАЛЛ ФИЛДЕ». В ней говорилось, что управляющий банком Гарольд У. Бэррелл умер три дня спустя после того, как он получил удар по черепу пистолетом во время ограбления банка, когда было похищено шестьдесят восемь тысяч долларов. В статье также упоминалось, что Роберт Л. Биггерс был застрелен в здании банка.

Ванда Эммет в униформе стюардессы авиакомпании «Нортист» села на табурет за стойкой бара рядом с капралом Варденэ.

— Ты здороваешься со старыми друзьями после того, как тебя повысили, Роже? — спросила она.

— А, Ванда, — обернулся Варденэ, — Как делишки?

— Неплохо, — ответила Ванда, — Ничего хорошего, но и плохого ничего.

— Улетаешь? Или прилетела? — спросил Варденэ.

— Только с самолета. Я теперь на чартере в Майами. Вчера туда, сегодня обратно.

— И как маршрут?

— Да, знаешь, в это время года какой уж бизнес! Сейчас мне нравится, но я с ужасом думаю, каково оно будет через месяц, когда набьется полный салон пассажиров — детишки орут, бабы вечно чего-то требуют. Я расстраиваюсь от одной мысли об этом не меньше, чем когда их вижу в самолете, представляешь!

— А здесь что ты делаешь?

— У меня машина на служебной стоянке. Вчера я приехала сюда очень поздно, перед самым вылетом, и парковка перед аэровокзалом была забита. Вот я и оставила машину на служебной стоянке.

— Я и не знал, что ты сама водишь, — сказал Варденэ. — А не проще ли взять такси?

— Ох, да я уж давно не живу на Бикон-стрит, — сказала она, — Я же переехала.

— Это еще почему?

— Появился заманчивый вариант. По крайней мере, мне тогда так казалось. Мне осточертела Сюзи и ее вечные бигуди, а потом вдруг подвернулся этот вариант — и я переехала.

— И где же ты теперь обитаешь?

— Ты не поверишь! Аж в Орандже. Я живу в Орандже.

— Господи, — воскликнул Варденэ, — Это же у черта на рогах. Сколько это отсюда —

часа три езды?

— Два, — уточнила она, — Я надеялась, что там хорошее место для лыж и вообще. Но потом выяснилось: все зря.

— У тебя там квартира?

— Трейлер. Я живу в трейлере.

— И как оно в трейлере? — спросил он. — Я и сам подумываю об этом. Знаешь, получил я вчера свой налоговый счет и думаю: а может, найти себе что-нибудь в этом роде. Как там жизнь-то, ничего?

— Тебе это бы не подошло, — сказал она. — У тебя сколько — двое ребятишек? Твоя жена бы не выдержала. То есть я хочу сказать, мы там живем вдвоем, и меня часто не бывает дома, но все равно, теснотища и вообще куча неудобств. Нет, ты бы тоже не выдержал. Там и мебель поставить некуда, представляешь? И вечно у всех на виду. Никуда не приткнешься. Нет, тебе бы это не подошло.

— Пожалуй, — согласился Варденэ. — Но я тебе скажу: Боже ты мой, посмотришь на этот проклятый счет — плакать хочется. Я уже начинаю думать: черт побери, да у меня уходит два или три доллара в день просто на то, что я живу в этом городе.

— Слушай, Роже, мы еще друзья или как? — перебила его Ванда.

— А то как же! — ответил полицейский.

— Ну, тогда слушай, — сказала она, — Почему я спрашиваю — если бы я тебе кое-что рассказала, как другу и вообще, ты бы мог не упоминать мое имя, ну, понимаешь?

— Конечно! Я бы, по крайней мере, попытался.

— Э-э! Попытки недостаточно. Ты ни в коем случае не должен упоминать мое имя. Иначе я тебе ничего не скажу.

— О’кей! — сказал он. — Не будет твоего имени.

Ванда открыла сумку и вытащила из нее зеленую сберегательную книжку. На обложке было написано: «Первый федеральный сберегательный и заемный банк Флориды».

— Видал? — спросила она.

— Ну и что?

— Я вчера открыла счет — положила деньги на депозит. Пятьсот долларов.

— Ну И что?

Ванда снова открыла сумку и выудила из нее целую пачку красных, голубых, коричневых и зеленых сберегательных книжек.

— Это то же самое. Я открыла все эти счета вчера.

— И все во флоридских банках?

— Все во флоридских банках. А две недели назад у меня был льготный рейс, мы летали в Нассау. И там я тоже открыла несколько банковских счетов. И еще я открыла счета в Орандже.

— И сколько же всего? — спросил Варденэ.

— Думаю, теперь их около тридцати пяти. А может, и сорок.

— И сколько же на них денег?

— Ну, так сразу я бы сказала — тысяч сорок пять. Может, больше, может, меньше, но в принципе что-то около того.

— Но это же колоссальная сумма для простой служащей! — удивился Варденэ.

— Это уж точно! Но самое забавное то, что все деньги, которые я клала на счет, были наличные. Все. Только пятидесятки и помельче.

— Ну, теперь я вижу, что не тем занимаюсь в жизни, — сказал Варденэ. — Когда в последний раз я видел сберкнижку со своим именем, там что-то говорилось о закладной. Я до сих пор не верил, что есть люди, которые могут себе позволить откладывать лишние деньги. Я-то думал, что деньги нужны для того, чтобы их тратить.