Слепящая пустота
Шрифт:
— Охренеть! — тихо проговорил совершенно потрясенный Харон.
— Есть ли среди вас нуждающийся в помощи богов? Ибо сегодня утром я снова открыл перекрестки!
Из толпы неуверенно вышел молодой человек в испятнанной застарелой кровью милицейской камуфляжной куртке.
— Назовись, недостойный!
— Меня зовут Михаилом! — испуганно проговорил парень, затравленно поглядывая по сторонам.
— Что именно ты просишь у великих богов?
— Мне изменяет молодая жена! Я хочу прекратить это раз и навсегда.
Апологет ожидал взрыва дружного хохота, но вопреки
— Боги услышали тебя. Они внемлют твоей просьбе. Нечестивица будет исправлена. Мне нужна бутылка водки! — неожиданно объявил черный колдун, и Харон, не удержавшись, засмеялся.
Колдун пристально поглядел на чужака. Из толпы вышел немолодой мужчина и, поклонившись, передал длинноволосому бутылку с мутной жидкостью. Колдун выдернул пробку и, поведя носом, удовлетворенно кивнул.
— Самогон тоже подойдет… Итак, я вызываю тебя, Эшу да Капа Прета!
Из-за спины колдуна появились две невысокие девушки в черных одеждах. Они зажгли установленные прямо на мраморных ступеньках свечи, между которыми длинноволосый поставил емкость с сивухой.
— Теперь принесем жертву!
«А вот это уже интересно!» — обрадованно подумал апологет, ожидая, что сейчас на платформу выведут купленных у работорговцев мальчишек.
Однако вместо мальчишек одна из прислужниц в черном принесла живую курицу и точным ударом ножа отсекла ей голову, поливая брызжущей кровью бутылку со спиртным.
— Этот напиток нужно растянуть на целый месяц, — сообщил довольный ходом церемонии колдун. — Обязательно раздели его с женой. Давай ей пить три раза: в начале следующего месяца, в середине и в конце. Выпив напиток, жена навеки перестанет тебе изменять. Ступай же с миром!
Парень подхватил бутылку и, почтительно поклонившись, растворился в толпе.
Колдун поманил Харона пальцем.
Апологет подошел ближе.
— Я вижу новое лицо в нашем уютном тесном мирке, — тихо проговорил бокор. — Человек скептического ума решил посетить обитель древней магии вуду. Скажи, что привело тебя к нам?
Вместо ответа Харон показал металлический жетон.
— Так ты из этих… — разочарованно вздохнул длинноволосый. — Ваши цели и методы мне сугубо противны, но я никогда не отказываюсь от сотрудничества с более сильным противником. Как гласит древняя мудрая поговорка, держи друзей своих рядом, а врагов еще ближе.
— Хирург, если не ошибаюсь? — на всякий случай уточнил апологет, рассматривая удивительные татуировки на груди местного лидера.
— Лучше называй меня бокором.
— У вас занятные тату! Что-то очень знакомое… сублимации сексуальных кошмаров одного известного в прошлом швейцарского художника.
— Ты прав, чужак с поверхности, — улыбнулся бокор. — Честно говоря, не ожидал встретить в метро подобного знатока. Мои татуировки — репродукции картин гениального Ганса Рудольфа Гигера, великого биомеханика зла.
У апологета на счет гениальности швейцарского художника имелось несколько иное мнение, но он благоразумно промолчал.
— Вы действительно верите во все это? — спросил Харон, с опаской оглядываясь на
— Людям необходима надежда, — пожал плечами длинноволосый. — Некий прочный штырь, на котором вращается хрупкая вселенная. Без этого штыря человек ничто, испуганное верещащее животное у входа в черный, кишащий кровожадными монстрами туннель.
Честно говоря, такого ответа Харон не ожидал.
— Вы думаете, все это ложь, — грустно продолжил бокор. — Отнюдь, это не так. Кое-что, возможно, да. Но не все.
— Вы в прошлой жизни были врачом?
— Все верно. Но в метро моему умению места не нашлось.
— Как так?
— Я был нейрохирургом.
— Но вы все равно моли бы помогать людям…
— Мои незримые покровители запретили делать это!
Харон чувствовал себя немного не в своей тарелке. Он так и не смог раскусить этого загадочного человека, страдающего, судя по всему, тяжкой формой неизлечимой шизофрении.
— Меня интересуют мальчишки в возрасте десять-двенадцать лет…
— У нас на станции мало детей, — ответил бокор.
— А те, которых вы недавно приобрели у рейдеров?
— Мы уже принесли их в жертву Эшу да Капа Прета.
— Что?
— Всех, кроме одного, — зловеще улыбнулся колдун и, выхватив из-за спины длинный нож, попытался ударить Харона в горло.
Апологет увернулся, отводя крепкую, как стальной прут, руку бокора в сторону.
Вибрирующий гул сотряс мраморный пол станции.
Коптящие на стенах факелы одновременно погасли.
То был отнюдь не сквозняк. Огонь просто взял и иссяк. На станции началась паника. Харона грубо толкнули, и он упал, успев выставить руки. И в этот самый момент из ближайшего туннеля снова раздался протяжный вибрирующий вой.
Что-то смутно знакомое.
Что-то из прошлого.
Так сигналил приходящий на платформу поезд, если не собирался останавливаться на станции.
— Он, наконец, пришел! Он явился, братья и сестры! — истошно кричал во тьме колдун, заглушая вопли перепуганных людей. — Великий день избавления настал. Наши ежедневные молитвы, наконец, услышаны. Мудрый Огун прислал за нами своего возлюбленного Жнеца. Он заберет нас всех в лучшую жизнь! Туда, где чистое синее небо и вечный белый свет. Повелитель железных машин раскрывает перед нами свои щедрые объятия!
Действуя на ощупь, Харон отполз к ближайшей колонне, опасаясь, что его попросту затопчет обезумевшая толпа.
А к станции Маршала Жукова подходил поезд.
С подобной флуктуацией Харон никогда еще не сталкивался, более того, он никогда о ней ничего не слышал. То, что происходило, не укладывалось ни в какие рамки. Что это? Массовая галлюцинация? Апологет догадывался, что проклятый маньяк-бокор вполне мог распылить по вентиляционной системе какую-то сильнодействующую гадость, дурманящую рассудок. Харон понимал это, но от «понимания» не становилось легче — животный страх лишь нарастал, и оставалось только служить простым статистом на этом чудовищном безумном спектакле человеческого отчаяния.