Слеза дьявола (др. перевод)
Шрифт:
Но только именно в этот момент они добрались до нужного им адреса. Он убрал руку. Припарковал машину. Они не произнесли больше ни слова, как не обменивались взглядами.
Лукас вышла из машины. Потом Паркер. Он обошел вокруг, и они встали лицом к лицу. Ему очень хотелось прижать ее к себе, обнять, обвить руками. Она посмотрела на него и медленно расстегнула пуговицу на своем пиджаке. Под ним открылась белая шелковая блузка. Он сделал шаг, чтобы поцеловать ее.
Но Лукас всего лишь достала из кобуры пистолет и снова запахнула пиджак.
О глупец! Паркер в смущении попятился.
— Куда теперь? — спросила она деловитым тоном.
Паркер помедлил, снова встретив взгляд совершенно холодных глаз. Потом кивнул на извилистую дорожку, за которой начиналась аллея.
— Нам сюда.
В мужчине не было и полутора метров роста.
Курчавая борода и давно не стриженные волосы. Он успел нацепить лишь старенький халат, потому что Паркер явно поднял его с постели, когда забарабанил кулаком в хлипкую дверь его дома.
Несколько секунд он недоуменно пялился на Паркера и Лукас, а потом, не вымолвив ни слова, быстро попятился назад к себе в дом, словно его тащили на невидимом тросе.
Лукас вошла, опередив Паркера. Оглядевшись, сунула пистолет в кобуру. В комнатах царил полнейший хаос — они были забиты мебелью, сваленными на полу книгами и кипами бумаг. По стенам висели в рамках буквально сотни писем с автографами и фрагменты исторических документов. Дюжина книжных полок тоже была вплотную забита фолиантами и папками. Центр тесной гостиной занимало подобие чертежного стола с множеством бутылочек чернил и десятками авторучек.
— Как поживаешь, Джереми?
Мужчина все еще тер глаза, чтобы окончательно проснуться. Потом посмотрел на старомодный заводной будильник. Потом сказал:
— Господи, Паркер! В такой-то час! Но все равно, взгляни-ка, что у меня есть. Тебе нравится?
Паркер взял протянутую ему прозрачную папку.
Кончики пальцев мужчины пожелтели от излюбленных им сигарет. Но при этом Паркер помнил, что курить хозяин всегда выходил наружу, чтобы не навредить своей работе. Как и у всякого гения, пороки Джереми уступали дорогу его дарованию.
Паркер поднял папку и стал рассматривать ее на свету. Потом взял лупу и изучил лежавший внутри документ. Спустя какое-то время сказал:
— Что ж, очертания букв… очень недурны.
— Недурны — не то слово, Паркер!
— Хорошо. Должен отдать тебе должное. Первое прикосновение пера и завершающие штрихи выполнены великолепно. Размер полей выдержан точно. Надеюсь, ее фактура соответствует эпохе?
— А ты сомневаешься?
— Но я вижу, тебе пришлось состарить чернила перекисью водорода. Это слишком легко установить.
— Возможно, да, а быть может, и нет, — улыбнулся Джереми. — Вдруг я придумал нечто новенькое, а? Но ты-то сейчас зачем здесь, Паркер? Приехал арестовать меня?
— Я больше не при исполнении, Джереми.
— Зато она из федералов,
— Да, верно.
Джереми отобрал у него папку.
— Я еще не продал это. И даже не выставлял на продажу, — сказал он, обращаясь к Лукас. — Это просто мое хобби. Каждый человек имеет право на занятие любимым делом, не так ли?
— Что это такое? — спросила Лукас.
— Послание Роберта Ли к одному из своих генералов, — ответил Паркер. — То есть это должно им выглядеть.
— Он подделал его? — Лукас покосилась на Джереми.
— Вот именно.
— Я вам ничего не говорил. На моей стороне Пятая поправка. [8]
— За это можно запросить тысяч пятнадцать, — в задумчивости продолжал Паркер.
— Семнадцать… Но только при условии, что я его продам. А мне это ни к чему. Паркер уже однажды прихватил меня. — Джереми снова обращался к Лукас, подергивая себя за бороду прокуренными пальцами. — Единственный человек в мире, который сумел меня уличить. И знаете, как ему это удалось?
8
Пятая поправка к конституции США гласит, в частности, что лицо, обвиняемое в совершении преступления, не должно принуждаться свидетельствовать против себя.
— И как же? — спросила она. Все внимание Паркера было теперь сосредоточено не на превосходной подделке, а на Маргарет Лукас, у которой личность Джереми вызвала, казалось, искренний интерес. Ее злость на себя на какое-то время улетучилась, и Паркер был только рад этому.
— По водяному знаку на листе бумаги, — объяснил Джереми с ухмылкой. — Меня выдал простой водяной знак.
— Несколько лет назад, — продолжил рассказ сам Паркер, — Джереми… Ну, скажем так, приобрел пачку писем Джона Кеннеди.
— К Мэрилин Монро? — спросила Лукас.
Джереми скорчил гримасу.
— О тех письмах даже не упоминайте. Это было просто смехотворно! Работа совершеннейшего любителя. Да и кому они были по-настоящему интересны? Нет, в моем случае это была переписка Кеннеди с Хрущевым. Если верить содержанию писем, Кеннеди был готов к компромиссу по вопросу о Кубе. Какой переворот в истории мог случиться! Он и Хрущев договаривались о разделе острова. Половина становилась советской зоной, вторая — американской.
— Неужели в этом была хоть частичка правды? — спросила Лукас.
Хозяин замолчал, с улыбкой глядя на письмо Роберта Ли.
— Джереми у нас большой фантазер, — ответил Паркер, используя те же выражения, которые пускал в ход, объясняя детям, что такое ложь. — Письма он, разумеется, сфабриковал. И пытался продать за пять тысяч долларов.
— За четыре восемьсот, — поправил Джереми.
— Всего-то? — изумилась Лукас.
— Деньги для него не главное, — пояснил Паркер.
— И вы разоблачили его?