Слеза Рода
Шрифт:
Вот заказчик его как раз к Мергену и отправит. Не факт, но вероятность такая есть. Или, что хуже, сам с ним туда намылится.
Вот тоже, кстати, заковыка, от Москвы до Солнечногорска за пять минут не доберешься. Ну да, расстояние вроде невелико, меньше сотни километров, но по Ленинградке же. Это может быть как час, так и два, и три. И это при условии, что я этого Мергена в лесу отыщу, а после с ним договорюсь. Нет, пара козырей у меня на руках есть, причем хороших, которые могут сыграть, но это только полдела. Ну как товарищ не приемлет ничего нового, предпочитая тот образ жизни, который исповедовали его деды-прадеды, в
Так что ехать все же придется. Лучше день потратить, чем после себя пилить за то, что не отработал этот вариант, тем более что закон подлости пока никто не отменял. Заодно гляну — нет ли там подходящего места для посадки вертолета? Это на машине до деревни Сергеевки пилить по всем пробкам, а в небе их нет. Дорого, конечно, но опять-таки Шлюндт платит, а не я. Можно даже попросить водителя воздушного такси меня подождать. Ну не на электричке же обратно добираться?
Да и последующая польза от такого знакомства может быть.
За этими раздумьями я как-то довольно шустро доехал до места назначения. Более того — если бы не навигатор, так и промахнул бы его.
Ожидающего меня протеже Шлюндта я приметил сразу несмотря на то, что народу в кафе хватало. Хотя, с другой стороны, там ошивалась в основном молодежь, причем парочками, потому одинокий мужик за сорок, с ежиком седых волос и побелевшим от времени шрамом на щеке, смотрелся в их пестрой массе если не инородным телом, то как минимум примечательно. А то и подозрительно.
— Максим? — поинтересовался у меня он, когда я уселся за столик. — Почти не опоздал. Хорошо, не люблю непунктуальность.
— Аналогично. — Я протянул ему руку. — Рад знакомству.
— Не думаю, — хмыкнул Баженов. — Особенно в свете того, что предыдущая креатура моего нанимателя подложила тебе хорошую свинью. Да и одиночка ты по натуре. Что засопел? Времени было немного, но я успел материал на тебя подсобрать, там спросил, тут узнал, картиночка и сложилась.
Какой цепкий у него взгляд, однако. И явно ведь все это говорится не просто так, он изучает мою реакцию на подобные новости — не скривлюсь ли, не проскочит ли чуть презрительная улыбка, говорящая о том, что у меня самолюбие размером с Нотр-дам.
— Так выбора нет. — Я взял в руки меню, представляющее собой пеструю книжку с большими фотографиями блюд, которые предлагает местная кухня. — Мы люди подневольные, наемные, за денежку трудимся, с кем скажут, с тем работать и станем.
— Один-один, — рассмеялся мой новый знакомец. — Обменялись колкостями, теперь давай по-людски знакомиться. Я — Вячеслав. Можно называть Слава, можно и по фамилии обращаться, это нормально. Но никаких Славянов и особенно Славиков, хорошо? Терпеть не могу.
— Услышал, — кивнул я. — А меня называй как хочешь, особых заворотов на эту тему не имею. Ну, кроме, пожалуй, «малой» или «салага». Ты дядька возрастной, с тебя станется.
— Пусть будет так. — Он махнул рукой, подзывая официантку. — Закажи бифштекс с яйцом, он тут реально хорош. Пока тебя ждал, как раз продегустировал.
— И снова соглашусь, — отложив меню в сторону, кивнул я. — Видишь, как высока у меня к тебе степень доверия.
— Оценил и растрогался, — краешками губ улыбнулся Баженов.
Официантка приняла заказ и удалилась, после чего мой сотрапезник
— Чего? — поймав мой вопросительный взгляд, осведомился он. — Вот так привык работать. Не то чтобы я не верил в технический прогресс, просто бумаге доверия больше. Она, конечно, горит, что минус, но зато для нее зарядка не нужна и хрен она разобьется от удара, в отличие от экрана. Да и добраться до подобных записей куда сложнее, чем до тех, которые хранятся на устройстве, которое знающий специалист, как ты ни ухищряйся, все же может заставить заговорить против твоей воли. А тут — фиг. Чтобы это прочесть, сначала надо меня убить, а в этом случае мне будет уже по барабану — достались кому-то мои тайны или нет.
— Ни разу не осуждаю, — выставил перед собой ладони я. — Кто как хочет, тот так с ума и сходит. У меня один приятель вообще только кнопочным аппаратом до сих пользуется. Говорит, что телефон для того, чтобы звонить, а для других функций, вроде камеры или будильника, человечество придумало специализированные устройства.
— Позиция. — В голосе собеседника прозвучало уважение. — Итак, давай пройдемся по основным пунктам. Начнем с начала, то есть с Урала.
Спрашивать он умел, я это сразу отметил. Опыт в любом деле — если он есть, то его никуда не спрячешь. В данном случае двух мнений быть не может, мой новый знакомец явно в прошлом подвизался на государевой службе, причем немалое время. Вопрос только на какой, они же разные есть. По степени воздействия на будущность человека, имеется в виду.
— Ясненько. — Слава сделал в блокноте очередную пометку. — А про проклятие, которое нашего беглеца непременно настигнет, ты все же откуда узнал?
— Личный опыт, — кротко пояснил я. — Один приятель сталкивался с подобным, мне рассказал, а я запомнил. Или приятель приятеля.
— Или приятель приятеля приятеля, — ловко подделав мой голос, протараторил Баженов. — Ладно, пусть так. Главное — не откуда информация, а насколько она верна. Здесь, похоже, сомневаться не приходится, очень уж ты уверенно все излагаешь.
— За что купил — за то продал. Но хочется верить в лучшее.
— Согласен абсолютно, — крутанул головой Вячеслав так, словно боднул воздух. — То лучшее, что для нашего объекта поисков худшее. И, прости за повтор, чем ему хуже, тем нам лучше. Мало того, что ему метаться по городу придется, так ведь еще и нынешние тенденции учитывать следует.
— Ты о чем? — уточнил я, кивком благодаря официантку, принесшую мой бифштекс.
— Время камер, приятель. Время камер, — расплылся в улыбке сотрапезник и потер ладони. — Люди уродливое любят снимать чуть ли не больше, чем прекрасное, такова натура современного человека. Причем конкретно в наше время это чуть ли не культом стало. Знаешь, был такой художник Квентин Массейс, он в пятнадцатом веке жил и тогда же написал картину «Уродливая герцогиня», на коей изобразил Маргариту, знатную даму из Тироля, супругу тамошнего правителя, к слову, снискавшего славу очень знающего чернокнижника, причем с уклоном в экспериментаторство. Оттого, кстати, и помер, надо думать. Ну, не суть. Не знаю уж, какой эта Маргарита при жизни была, но на картине она страшна как черт, эдакая, знаешь, помесь бульдога и гиббона. Хотя, думаю, не сильно полотно врет, ибо прозвище ей народ дал весьма характерное.