Слеза
Шрифт:
Это был ее первый раз, когда она оказалась возле воды после смерти Дианы. Но, Эврика напомнила себе, это было в детстве; нет никаких оснований для переживаний.
Уильям возводил песочный особняк, поджав губы в сосредоточении, пока Клэр разрушала его прогресс крыло за крылом. Эврика зависла над ними с бутылкой солнцезащитного крема, изучая их плечи на малейший оттенок розового.
— Ты следующая, Клэр. — Ее пальчики втирали крем вдоль края оранжевого надувного крыла Уильяма.
— Ага. — Клэр поднялась на ноги, ее колени были испачканы мокрым песком. Она взглянула на солнцезащитный крем и начала убегать,
— Ураган Клэр снова наступает. — Брукс подсел, чтобы погнаться за ней.
Когда он вернулся, неся Клэр на руках, Эврика подошла к ней с кремом. Она корчилась, визжала, когда Брукс щекотал ее.
— Ну вот и все. — Эврика закрыла крышку бутылки. — Ты защищена еще на один час.
Дети убежали, забросили песчаную архитектуру, чтобы поискать несуществующие ракушки на краю воды. Эврика и Брукс шлепнулись обратно на покрывало и зарыли ноги в прохладный песок. Брукс был одним из нескольких человек, которые помнили, что лучше всегда садиться справа, чтобы она могла лучше слышать его, когда он говорит.
Пляж был немноголюдным для субботы. Слева сидела семья с четырьмя маленькими детьми, все искали тени под синим брезентом, разбитым между двумя столбами. Рассеянные рыбаки бродили по берегу, их снасти утопали в песке до того, как вода успевала очистить их. Дальше по побережью группа школьников из средней школы, которых Эврика как-то видела в церкви, бросали водоросли друг в друга. Она видела, что вода близнецам доходила до лодыжек, напомнив себе, что остров Марш накатывает более крупные волны залива в бухту в четырех милях отсюда.
Брукс передал ей влажный стакан с колой из корзины для пикника. Для парня, у Брукса странным образом хорошо получалось упаковывать продукты для пикника. В корзинке всегда было разнообразие фастфуда и здоровой еды: чипсов, печенья и яблок, бутербродов с индейкой и холодных напитков. Рот Эврики увлажнилась при виде пластикового контейнера с остатками пряных тушеных креветок на диком рисе его мамы Эйлин. Она сделала большой глоток газировки и откинулась назад на локти, поставив холодный стакан между голых ног. Вдали на востоке проплывал парусник, чьи паруса сливались с низкими облаками на воде.
— Мне нужно прокатить тебя, — сказал Брукс, — пока погода не поменялась. — Брукс был отличным мореходом, в отличие от Эврики, которая никогда не могла вспомнить в какую сторону поворачивать рычаги. Это было первое лето, когда ему разрешили одному брать друзей на лодку. Однажды она плавала с ним в мае и после планировала делать это каждые выходные, но случилась авария. Она работала над тем, чтобы снова привыкнуть находиться у воды. Ее все еще посещали кошмары, в которых она тонула по середине самого темного, самого дикого океана в тысячах милях от берега.
— Может быть на следующих выходных? — проговорил Брукс.
Она не могла вечно сторониться океана. Он был такой же ее частью, как и бег.
— В следующий раз мы можем оставить близнецов дома, — сказала она.
Ей было как-то не по себе брать их с собой. Брукс уже отклонился от своего пути, проехав двадцать миль на север, чтобы забрать Эврику из Лафайетта, поскольку ее машина все еще находилась в мастерской. Когда он пришел к ней домой, угадайте кто умолял и закатил истерику, чтобы пойти вместе с ними? Брукс не мог им отказать. Отец сказал, что
— Почему они должны остаться дома? — Брукс посмеялся, наблюдая как Клэр лепит усы из водорослей на Уильяме. — Им нравится это. У меня есть детские спасательные жилеты.
— Потому что. Они утомительны.
Брукс достал из корзины этуфэ. Он взял вилку и передал Эврике контейнер.
— Ты еще более утомишься чувством вины, если не возьмешь их.
Эврика обратно легла на песок и положила соломенную шляпу на лицо. Он был раздражающе прав. Если Эврика когда-либо позволит себе добавить еще большее чувство вины, чем уже есть, она возможно будет прикована к постели. Она чувствовала себя виноватой за то, как отдалилась от отца, за нескончаемую волну паники, которую направляла на домашних, глотая таблетки; за помятый джип, за ремонт которого Рода настояла заплатить, чтобы потом она смогла контролировать расходы Эврики.
Она подумала об Эндере и почувствовала себя более виноватой из-за того, что была настолько доверчивой, чтоб поверить, что он позаботиться о ее машине. Вчера днем Эврика наконец-то набралась смелости позвонить по номеру, который он положил в кошелек. Ответила женщина с хриплым голосом по имени Судьба и сказала Эврике, что она только позавчера приобрела этот номер.
Зачем приезжать к ней домой только для того, чтобы оставить несуществующий номер? Зачем врать о том, что находишься в команде по бегу Манора? Как он нашел ее в офисе юриста — и почему так неожиданно уехал?
Почему только мысль о том, что она больше никогда не сможет его увидеть заставляла ее паниковать?
Здравомыслящий человек поймет, что Эндер — гад. Это было заключение Кэт. Несмотря на всю ту ерунду, которую Кэт терпела от всевозможных парней и мужчин, она не переносила врунов.
Хорошо, он врал. Да. Но Эврика хотела знать зачем.
Брукс поднял уголок соломенной шляпы, чтобы взглянуть на нее. Он повернулся на живот рядом с ней. У него был песок на одной стороне загорелой щеки, она могла почувствовать запах солнца на его коже.
— Что твориться в моей любимой голове? — спросил он.
Она подумала о том, как чувствовала себя в ловушке, когда Эндер схватил Брукса за воротник. Она подумала, как Брукс впоследствии посмеялся над ним.
— Ты не хочешь знать.
— Поэтому я и спросил, — сказал Брукс. — Потому что я не хочу знать.
Она не хотела говорить Бруксу об Эндере — и не только из-за враждебности между ними. Скрытность Эврики связана с ней, с тем как напряженно Эндер заставлял ее чувствовать. Брукс был одним из ее лучших друзей, однако он не знал ее с этой стороны. Даже она не знала об этой своей стороне. Она никуда не ушла.