Слёзы Лимба
Шрифт:
— Ты снова не спала всю ночь? — в кабинете раздался чей-то до боли знакомый женский голос.
Но Татьяна была настолько уставшей и изнеможённой, сидя над стопкой бумаг с отчетами, что совсем лишилась возможности определять на слух, кому из ее знакомых принадлежит тот или иной голос. Девушка оторвала взгляд от навевавших сон текстов и взглянула тусклым взглядом на возникшую на пороге женщину в полицейской форме.
— Сьюзен?! — ахнула Татьяна и, неуклюже выбравшись из горы пыльных бумаг, заключила женщину в дружеских объятиях. — Как же давно я тебя не видела! Где ты пропадала?
— Хорошее было время. Тогда преступники умели вскружить нам голову. А я, видишь ли, на своем предыдущем задании подхватила пулю в живот. Провалялась в больнице кучу времени. Думала, что сдохну. Но, как видишь, врачи меня вытащили с того света.
— Это же замечательно! Я очень рада.
— А с тобой что случилось? — Сьюзен заметила на теле девушки небольшие следы побоев и потихоньку заживавшие ссадины, которые тотчас привели ее в неподдельный ужас.
— Не поверишь. Я месяц назад упала с лестницы. Дворник плохо почистил ступеньки, и я поскользнулась, когда ночью возвращалась с работы. Думала, что не встану.
— Ну ты даешь… Кстати, слышала, ты снова сошлась с Себом.
— Ох, лучше не напоминай, — отмахнулась та и с отвращением взглянула на свой письменный стол, заваленный отчетами. — Это был не самый лучший опыт. С момента нашего последнего общего дела он изменился до неузнаваемости. Это больше не тот миловидный мужчина, от которого каждая женщина сойдет с ума и лишь по щелчку его пальцев прыгнет к нему в постель. Он постарел, потерял нюх. И завалил наше новое дело. Но смог хитрым образом из провала сделать громкий успех.
— Да, я уже в курсе, что он посадил старушку-убийцу. И как тебя угораздило всунуться в такое странное дело? Я видела отчеты. Столько крови… Да, ты потеряла страх, смотрю, если стала гоняться за такими психами.
— Может, ты хочешь кофе? — встрепенулась Татьяна, взглянув на старую подругу по работе. — У меня в кабинете небольшой бардак. Как-то неудобно держать тебя на пороге.
— Господи, Танька, не беспокойся. Я уже належалась по самое не хочу, поэтому готова остаток жизни простоять на свои двоих.
— Бедняжка, — с сочувствием произнесла та, сдвигая бумаги к краю стола, освобождая место для чашек кофе. — Знаешь, я бы поступила точно так же, но не стояла бы, а не притрагивалась бы к отчетам.
— И за что тебя так наказали?
— Мне сделали выговор.
— Боже, Татьяна. Чем ты разозлила Большого Босса?
— На меня доложили. И отстранили от работы на какое-то время, посадив за эти бумажки. А что мне еще делать? Я якобы мешаю следствию, ставлю им палки в колеса, врежу безопасности общества. Про меня много лестного сказали начальству. Первые дни я готова была послать всех и уйти отсюда, но потом вспомнила, зачем работаю здесь уже девятый год. Кстати, уже и правда… Скоро девятый год как я тут работаю. Через полмесяца Рождество праздновать будем. Недолго осталось, Сьюзен. Хоть что-то приятное.
— Еще только начало декабря, но здорово, что ты уже думаешь о праздниках.
— Это помогает успокоиться, — Татьяна разлила по чашкам горячий кофе, добавила туда немного сливок и сахара, затем расставила
— Слышала от коллег про ваше дело с Себом. И в курсе, как он с тобой обошелся. И зачем ты опять начала с ним работать? Ты же помнишь, как он нас с тобой кинул в прошлый раз. Нас чуть не пристрелил тот психопат. Благо Стив вовремя вырубил его. Иначе мы бы с тобой не были жильцами.
— Мне нравился его ум. Нравилась его политика. Он умел за пару мгновений построить сложную стратегию. Но, похоже, разучился. Прошло уже полтора месяца, а я до сих пор не могу забыть то, как он обошелся со мной. Было громкое дело. Он получил за него крупный гонорар. А меня даже в отчете не упомянули, будто я и не касалась этого дела. А когда я захотела закончить всю работу за них и анализировать пропущенные ими улики, они запретили мне касаться этого расследования. И отстранили от должности на три месяца.
— Вот урод.
— Теперь я сижу здесь и перебираю бумажки. Пытаюсь понять, что сделала не так. А ведь то расследование было для меня чрезвычайно важным. Я держалась за него так сильно, как только могла.
— Зачем?
— Я практически никому об этом не рассказывала. И жалею, что не рассказала об этом тебе…
— Что произошло? Так, расскажи Сьюзен подробности. Что ты собиралась найти, расследуя те убийства?
— Почти девять лет назад погиб мой жених. Это было до моего брака с Петром.
— Я и не знала, что у тебя до Петра был еще кто-то.
— Да. Это был замечательный парень. Он был младше меня на пять лет, но я любила его. Очень сильно. Но когда мой отец ушел из жизни, оставив в семье одни только долги и никому не нужное громкое имя, моя мать вынудила меня отказаться от Эрвана, моего возлюбленного. Мы с ним собирались обвенчаться. Моя мать была против и встала между нами.
— Я бы назвала твою мать стервой, но боюсь обидеть тебя.
— Если ты так скажешь, то окажешься права. Она свела меня с богатеньким сыном какого-то нефтяного магната. Сказала, что это единственный шанс исправить нашу никчемную жизнь. На самом деле она пыталась исправить свою жизнь. Не мою. Я была лишь орудием, валютой. На меня еще никогда не оказывали такого давления. Но я понимала, что не могу предать свою мать. Ведь она до этого столько всего сделала для меня. Но… Прости, — Татьяна незаметно вытерла подступившие слезы и скромно улыбнулась. — К тому времени я была беременна.
— Ты была беременна?!
— Да. От Эрвана. И я выбрала ни семью, ни любовь, а деньги, красивую жизнь. И
где все это? В общем, я ушла от Эрвана, довольно жестоким образом. Мать заставила меня избавиться от его ребенка, я сделала аборт… И после этого ничего в моей жизни не изменилось в лучшую сторону. Я просто оказалась заключенной в красивом замке. А мой прекрасный богатенький принц путешествовал по заморским странам. А я лишилась истинного счастья, просто уничтожила его собственными руками.