Слезы Мармариски
Шрифт:
Мармариска доверчиво подлетела к чародею и села ему на руку.
— Но как же ты выжила, малышка Неория?
Волшебная птица рассказала, как случайно залетела в пещеру, а когда на планету низвергнулся черный огонь, просто поставила щит. Силы хватило на несколько дней, уцелела только она. Мармариска горько заплакала… Все знают, что когда плачет мармариска, из ее глаз стекает чистейшая магия, застывая в огромной силы амулет.
— Возьми мое сердце, Анаель, спаси нашу Вселенную, — прощебетала мармариска Неория и превратилась в яркий кулон чистой магии.
— Нет, милая Нео, зачем!
И уже как эхо прозвучала в голове у чародея мысль чудесной птицы:
— Когда
— Как? Разве я смогу?
— Если ты победишь, ты сможешь все…
Анаель поднялся с колен, держа в руке маленькую горячую птичку серебристого цвета. В голове звучали последние слова. В глазах уже не осталось слез — горе сушит и уничтожает изнутри. А ему нужно нести смерть врагу. Обернувшись ястребом, Анаель вылетел из пещеры. Еще один круг над планетой. И мгновенный перенос на Кариност.
Он очутился на огромном каменном плато и молниеносно взлетел в небо. На том месте, где он только что стоял, горел огонь… Это были самонаводящиеся на магию орудия. На планете Кариност нет магии. Там где живет ненависть, волшебство гибнет само собой. Но те крохи, что оставились, сознательно уничтожены врагом. Чтобы маги и чародеи не могли использовать их в битве. И чтобы пушки сами выбирали себе цель.
Но нет соперников у Анаеля. Никто не может его остановить. Ввысь взвилась хрупкая фигурка юноши, высоко, куда не могли достать орудия. И оттуда с высоты полета птиц, расползлось ослепительное облако, закрывая собой все небо, не оставляя ни щелки, ни просвета. Орудия беспорядочно палили в воздух, потом и вовсе замолкли: ни люди, ни машины, не могли понять, где цель. Ведь цель везде. Магия повсюду. Сначала замолчали орудия, потом в ужасе затаились люди.
Но ничего не произошло. Постепенно облака открыли небо. И все живые существа не могли поверить своим глазам: небо стало голубым. И пролился с неба волшебный дождь. Он умыл эту землю от чудовищного зла, на ней сотворенного. Люди радовались, словно малые дети, глядя как черная от ненависти земля покрывается зеленью. Как грозные орудия зарастают изумрудной травой и быстро ржавеют, проваливаясь под землю. Потоки чистого волшебства превращали врагов в раскаявшихся добродушных вояк, не знающих, что делать с ружьями.
И высоко в небе неслась серебристая фигурка юноши. Это новый хозяин планеты облетал свою вотчину. Он отчаянно смеялся, радуясь, что все не зря, что изменил то, что изменить было невозможно. Что в пустыне, где росли только колючки, родились новые травы, новые деревья, новые люди.
И вдруг время остановилось…
Анаель забился в сети, невидимой сети из тончайшего антимагического волокна. Ударил сгустком магии… Она поглотилась сетью, как в песок ушла магическая волна. Еще и еще он пытался вырваться из пут. Но сеть сужалась. И вот Анаель уже спеленат, как ребенок, и не может творить магию. А сеть все сужалась. Последнее что запомнил юный чародей, это невыносимую боль во всем теле.
Тиас отложил книгу, улыбаясь. Легенда о птице мармариске! Он опять зачитался ею, как в далеком детстве.
За окном стало совсем темно, видимо все-таки сейчас вечер. Тучи торопливо проплывали над крепостью. Море сильно штормило.
Он почувствовал, что проголодался. Да еще это ужасное раздражение от долгого ожидания, бездействия и непонимания ситуации! Наконец заскрежетал ключ, и на пороге показалась чья-то фигура. Человек поклонился и попросил следовать за ним. Тиас снова напряг память: одеяния человека ей в принципе знакомы, но вот откуда — не знает.
Он шел по длинным коридорам, сквозь большие, богатые залы с дорогой мебелью. У хозяина хороший вкус, хотя и мрачноватый.
***
Фейралисе очень удивился, увидев Тиаса. Такого хмурого и отрешенного взгляда у брата никогда не было. Радовало только одно — взгляд несколько озадаченный, но вполне осмысленный. Его глаза больше не светились безумием. Неужели, он справился с колдовством самостоятельно?
— Друг мой, — произнес владелец ненавистного голоса, обхватив Тиаса за плечи. Парень почувствовал острое желание высвободиться из этих объятий. С огромным трудом удержался. — Вот посмотри, перед нами стоит человек, не достойный жизни. Но у него есть то, что нам с тобой очень нужно. Наш враг не хочет отдать Талисман, даже зная, что эта вещь принадлежит нам по всем законам Космоса. Ты должен забрать нашу вещь у него.
— А почему бы вам самому не взять ее? — Тиас все-таки не выдержал и аккуратно избавился от руки на плече, стараясь удержать нейтральное выражение на лице.
— Я могу взять ее сам, но, пойми, друг мой, это твое предназначение. Я не в силах вмешиваться в ход истории.
Тиас подошел к парню, у которого надо взять что-то, о чем он не имел ни малейшего понятия. Оба пленника показались ему не только знакомыми, но и близкими людьми, по крайней мере вон тот высокий. Внутренний голос настоятельно рекомендовал не причинять ему вреда. Память оставалась безучастна к стоящим напротив подросткам.
— Тиас, ты слышишь меня? Ты понимаешь, кто я? — по-русски спросил Фей.
— Я ничего не помню, — услужливо выдали язык и память на неизвестном языке.
— Если тебе дорога жизнь, береги свой Талисман.
— Отдай этому человеку то, что ему нужно. Я не хочу с тобой драться.
— Тебе придется со мной драться.
— И ты отдашь мне это?
— Попробуй взять его силой, — подмигнул брату Фей.
Тиас равнодушно пожал плечами. Выхватил у ближайшего стражника короткий меч. Фей едва увернулся от удара, отшвырнув стоящего сзади землянина. Сделал подсечку, но Тиас ловко отпрыгнул. Вновь меч прошел в опасной близости от лица. Фей с трудом уклонялся от смертоносного острия, не в силах отразить быстрые и точные удары голыми руками. Людей в камере много, поэтому Тиайленс никак не мог развернуться в полную силу. Тем не менее ему уже дважды удалось ранить брата. На груди сильно рассечена кожа, а на руке задета вена, кровь течет слишком быстро, пульсирует. Фей словно не замечал ран, ловко, по-кошачьи кружил по маленькой площадке. Но если дела и дальше пойдут так, то Сын Галактик умрет от кровопотери.