Слезы Мармариски
Шрифт:
Демон оскалился и ринулся на девочку. Фейралисе накинул на него защитный аркан. Демон завизжал, взвился вверх, снося всё на своем пути. Фея, крепко вцепившегося в веревку, тут же сбило с ног и закрутило в страшном вихре.
Къёла, с ужасом глядя, как ее брата убивает Изменчивый Демон, грозно закричала древнейшее заклинание на старейшем наречии авгуладу:
— In An Exs! Kal Ort! Noxs An Ort! Nexs Sen! Yys Gyxs! Rel Por In! Noxs An Morf! Mani Elem! Vas Dess Canet!
Откуда она его знала, точно сказать нельзя. Более того Дочь Галактик имела весьма поверхностные представления о наречиях языка магии, но, казалось, что кто-то говорил это заклинание за нее. Демон замер. Упал на пол, сотрясая все вокруг, и медленно растаял, лишь слизкая масса плавила стекло. Ветер стих. Стояла мертвая тишина.
Къёла
— Надо же, никогда не думал, что Изменчивого Демона так трудно удержать! Чем ты его убила?
Ответить девочка не успела. Словно мстя за поражение, зло нанесло последний удар. Яркая молния ударила в замок и стены не выдержали...
Когда хрустальная пыль осела, живущие недалеко а-аонцы увидели, что замок из хрустальных слез превратился в груду битого стекла, поломанной мебели и камней. Он обрушился, но там, где проходила граница Круга Вааралама, не упало ни единого стеклышка. Золотисто-серебристый щит исчез. Чародеи и чародейки, стоящие в кругу, лежали на земле без сознания. Фей накрыл Къёлу своим телом. А на столе крепко спал Тиас: неестественно белый, но живой.
Глава 5
Сашка сидел на полу грузового отсека корабля. Воняло так сильно, что щипало глаза. Его, как и других рабов, приковали наручниками к специальному кольцу в стене. Сильные здоровые мужчины послушно томились на корточках и апатично смотрели перед собой. От длительного безделья, Сашка изучил не только тусклый металл, все заклепки и зазоры импровизированной камеры, но и своих спутников, внимательно прислушиваясь к их разговорам. И то, что он услышал, не могло не пугать. Он узнал, что калангоре могут собирать только представители человеческой расы, наркотик не действует на людей. А у аборигенов и других жителей Вселенной — нелюдей — растение, приготовленное особым образом, вызывает моментальное привыкание. Его выращивают на продажу, так как более действенного средства манипулирования нелюдьми еще не изобретено. Очень хороший бизнес, приносящий баснословный доход.
Рабы, окружающие Сашу, плохо говорили на межгалактическом языке. Это были люди с богом забытых планет. Большинство из них проданы в рабство за совершенные преступления, некоторые рождены рабами. Это Саша узнает потом, когда несколько недель будет сражаться плечом к плечу с колонизаторами, спать с ними рядом, есть одну пищу.
Перед ним появилась совершенно другая Вселенная, непохожая на мир Ии и Эо, Къёлы и Фейралисе. Здесь людей считали зверьми, а звери ничем не отличались от людей. Но надо беречь силы и во что бы то ни стало выбраться отсюда. Если ребята погибли, то от него зависит судьба Вселенной. Он должен выжить. Хотя бы ради друзей и любимой девочки. Ему надо продержаться. Сейчас он мог рассчитывать только на себя. Сашку переполняла решимость выбраться из заточения, сбежать как угодно. Он не раб. Он свободный человек свободной планеты. Он обязан победить. Он соскучился по Земле, по маме, сестренке… Ему захотелось уткнуться носом в мягкую подушку на своей кровати, съесть тарелку маминого борща, позвонить бабушке, поговорить с папой по душам, дернуть за тонкую косичку сестренку… Как это все далеко, вернется ли он домой?
За внешним спокойствием Саши скрывался страх, очень сильный страх. Здесь всем дадут оружие для защиты от аборигенов. И как тогда поступят с ним, мальчишкой, эти грубые мужчины. Саша решил, что никто не увидит его страха, потому что показать слабость — значит подписать себе смертный приговор. А ему необходимо выжить, у него есть долг. Перед Феем, перед Ией… Ему нужно вернуться домой, на Землю. Но это потом, а сначала выжить и передать Талисман Высшему Совету Вселенной.
Корабль перестало трясти, и Саша услышал короткую непонятную команду. Рабы послушно встали. Решив не подвергать себя риску, Сашка тоже поднялся. Открылся люк, вошли несколько надсмотрщиков с заряженными арбалетами.
— Саргар, сколько человек вам нужно сегодня? — донеслось до Саши из открытого люка.
— Мы потеряли шестнадцать. Трепугги действовали так слаженно, что уничтожили пятнадцать новичков, которых вы привезли месяц назад, и одного
— Получишь пятнадцать рабов.
— Апратуман, нам нужны арбалеты. Против этих гадов с ножами воевать бесполезно, мы их только раним… Пусть раны серьезные, но число трепугг растет… И нужно больше лекарств…
— Никаких арбалетов, — жестко произнес Апратуман. — Воевали раньше, так и будет впредь. Кого ты хочешь обмануть, Саргар? Ты мои законы знаешь! Саргар, не зли меня, иди в крепость. Как только ворота полностью закроются за тобой, рабы выйдут из корабля.
Молчаливый надсмотрщик выглянул из корабля, немного подождал, потом кивнул и принялся торопливо снимать кандалы. Отсчитав пятнадцать человек, в том числе и Сашу, надсмотрщик жестом приказал следовать за ним. Оставшиеся рабы проводили уходящих тоскливыми взглядами. Эта колония считалась на Претте самой сильной, значит и выжить здесь было проще. А куда забросит их судьба, никто не мог ответить.
Пятнадцать рабов медленно и с опаской покидали корабль. Сашка вышел одним из первых, со страхом посмотрел на серое поле, раскинувшееся невдалеке. Казалось, его посыпали пеплом. Так выглядела калангоре — серая острая колючка. По другую сторону зеленел лес, манил прохладой и зеленью. Рядом с плантациями наркотика возвышалась крепость с огромными, плотно закрытыми воротами и несколькими круглыми башнями.
Надсмотрщики выгрузили какие-то мешки, несколько деревянных бочонков, пару канистр и большое количество ящиков. Закрыв люк, корабль поднялся в воздух и скрылся в небе.
Пятнадцать новых рабов стояли перед закрытыми воротами и терпеливо ждали, опасливо озираясь на затянутое серыми тучами небо. Среди них уже прошел слух о лютующих аборигенах. Поэтому больше всего на свете они мечтали оказаться в крепости, подальше от открытых мест. Наконец механизм заскрипел, и ворота распахнулись. За ними стоял человек высокого роста. Лицо суровое. Колючим взглядом голубых, как будто выцветших, глаз он смерил каждого прибывшего раба, на Сашке задержался чуть дольше, тонкая линия губ едва заметно дернулась в недоумении и разочаровании. Он заговорил:
— Я говорю медленно и громко на межгалактическом языке. Тем, кто плохо знает язык и особым тугодумам повторять не стану. Кто не понял сразу или допустит оплошность, будет убит. У нас нет возможности объяснять каждому индивидуально. Поэтому слушайте внимательно сейчас. — Человек пристально еще раз оглядел новых рабов. — Меня зовут Саргар, я командир крепости. А это — планета Претта, особая планета, как вы уже могли догадаться. Здесь вам не будут заковывать руки и ноги, не будут охранять. Отсюда невозможно сбежать. Здесь не действуют законы ни одной из Галактик, потому что это планета наркоторговцев. Она вне закона. И то, как долго вы проживете на ней, зависит только от вас. Повторяю, вас не будут сковывать, но при первом же намеке на неповиновение старшему, убьют. Правило номер один — беспрекословное подчинение командиру отряда. Отрядов пять, в каждом по десять человек. Правило номер два — работая на поле, выставлять охрану. Мы здесь одни. И нам нужно вместе выживать. Правило номер три — ни шагу без аптечки и кинжала. Их вы получите у своих командиров. На планете все ядовито для человека. Вам выдадут аптечки с противоядием. Воспользоваться им нужно в течение получаса, иначе вас ждет медленная и мучительная смерть. А теперь добро пожаловать в ад.
Крепость походила на средневековые замки со старых литографий библиотечной книги. Мрачное серое строение с многочисленными башнями и амбразурами. Внутри она выглядела так же мрачно, как и снаружи. В больших залах люди спали на тюфяках из соломы. Отдельная комната с деревянными столами и лавками — столовая. Сашка ужаснулся: он не верил, что на жестких вонючих тюфяках можно заснуть, а в темной комнате без окон не пропадает аппетит.
Только спустя несколько дней он понял, почему никто не роптал в подобных условиях. Работая на поле, рабы выматывались так, что им становилось безразлично, где спать и что есть. Измученные работники, едва волоча разбитые ноги, без сил падали в зале, мгновенно забываясь на жесткой соломе. Пальцы сильно болели, и казалось, на следующий день работать никто не сможет. Но каждое утро рабы поднимались, надевали тяжелые кожаные перчатки и шли в поле.