Слезы огня
Шрифт:
– Простите, если я немного рассердилась, Диди.
Дайана знала, что этим «Диди» девушка намеренно хотела досадить ей. И она этого добилась.
– Я принимаю ваши извинения, Геби, – сказала Дайана, с удовольствием заметив, как поморщилась Габриэлла.
– Я уверена, что мы с вами можем стать друзьями. В конце концов, мы почти одного возраста.
Но ведь у нас масса других различий, говорил взгляд Габриэллы, когда она намеренно оглядела простое платье и шаль Дайаны.
– Я уверена, что вы правы. И как первый
Улыбка Габриэллы стала еще слаще.
– Ну конечно. Ведь это такое красивое имя. И вы могли бы сделать мне такое же одолжение, называя меня по имени, которое выбрала для меня мать.
Смех Жан Поля прервал перепалку двух женщин.
– Шон, давай-ка выбираться из этого курятника, пока они не начали клевать друг друга. Мы должны подумать, как утеплить конюшни к зиме. В прошлом году одна из наших лучших кобыл схватила воспаление, и мы чуть не потеряли ее.
Они с Шоном уже выходили из комнаты, когда туда ворвался Руфус.
– Мистер Деверо, я гнал лошадей всю дорогу из Нашвилла, чтобы рассказать вам! На реке страшное наводнение!
– Помедленнее, Руфус. А что слышно о пароходах?
– Никто не знает, сколько, но многие из них пострадали. Несколько человек погибло. Я не смог ничего узнать о мистере Андрэ. Они не знают, на каком он был пароходе.
Аурэлия побледнела еще сильнее.
– Помогите ей подняться наверх, Дайана.
В глазах Жан Поля стояла грусть, которая, девушка это знала, была вызвана не только известием о том, что его брат мог стать жертвой наводнения.
– Не волнуйся, дорогая. И ты, Габриэлла, тоже. Вы же знаете Андрэ. Он спасется и даст о себе знать, как только сможет.
Дайана уложила Аурэлию в постель, пообещав ей, что разбудит, если ночью будут какие-то новости. Затем она налила в молоко немного бренди, и Аурэлия наконец уснула.
Но для Дайаны эта ночь была гораздо длиннее. Когда она пришла домой и обнаружила Шона в постели, она подумала, что муж уже спит, но это оказалось не так, – он пребывал в состоянии возбуждения от того, что случилось сегодня вечером.
– Ты слышала, что он сказал? Что мы все одна семья. У нас здесь свой дом, Диди, это точно!
– Но мы же не настоящая семья, Шон. Нам нужно что-то свое. Шон, теперь, когда мы заговорили о семье, я должна тебе сообщить одну приятную новость.
– Приятная новость в том, что мы оба нравимся мистеру Деверо и можем оставаться здесь, сколько захотим.
– У меня будет ребенок, Шон.
Он на секунду замер, но потом обнял ее так сильно, что она едва могла дышать.
– Это правда?
Он начал обнимать и целовать ее, пока она не засмеялась.
– Я так понимаю, что ты счастлив, что станешь отцом?
– Счастлив? Да ничто в мире не может сделать меня более счастливым! Кроме, может быть, того жеребенка, которого принесет весной наша лучшая кобыла.
–
Известие о том, что Дайана беременна, было радостно воспринято всеми обитателями Монкера, кроме Габриэллы, которая заявила, что уж она-то не собирается портить свою фигуру, пока не получит от жизни все удовольствия, которые она может ей дать.
Радость Аурэлии была смешана с грустью. Во-первых, она волновалась за Андрэ. Во-вторых, у нее не было своих детей.
– Ах, Дайана, я так рада за вас! Вы должны остаться здесь навсегда и позволить нам принять участие в воспитании вашего малыша. Я всегда мечтала о том, чтобы иметь ребенка, теперь же я смогу, по крайней мере, разделить с вами счастье вашего материнства, хотя испытать его мне не суждено.
Дайана подумала о том, что бы сказала Аурэлия, если бы узнала, что это ребенок Андрэ, а не Шона. Она молила Бога, чтобы эта женщина никогда не узнала правды, и снова поклялась всю жизнь хранить свою тайну.
– Я почту за честь, если вы и Жан Поль будете его крестными.
От радости Аурэлия немного поплакала. А потом они с Дайаной придумывали имена для будущего ребенка, наконец остановившись на двух вариантах: Томас Шон, если родится мальчик, и Маргарет Эрни, если родится девочка.
Пруди заставляла теперь Дайану пить несколько стаканов в день жирного парного молока. Она так же следила за тем, чтобы девушка не занималась больше тяжелой работой на кухне.
Таким образом, волнение за судьбу Андрэ было немного развеяно, а потом и совсем прошло, когда Габриэлла закричала с веранды:
– Дядя Андрэ вернулся!
Дайана была на кухне, помогая Пруди готовить ветчину с овощами, когда она услышала это известие. Ее сердце забилось очень сильно. В ушах у нее зазвенело, и она чуть не упала в обморок.
– Пруди, я хочу незаметно уйти, чтобы не мешать этой встрече. Пожалуйста, извинись за меня.
– Тебе плохо? – негритянка потрогала горячий лоб Дайаны. – Тебе нельзя сейчас перегреваться.
– Я пойду домой и прилягу, – сказала Дайана, услышав, как Жан Поль приветствует своего брата, и чуть не потеряла сознание от раздавшегося в ответ голоса Андрэ. – Пожалуйста, не волнуйся, со мной все будет в порядке.
– Сегодня в доме будет большой праздник, и тебе нужно быть здесь. – Мудрые глаза старой Пруди пристально наблюдали за Дайаной и видели больше, чем она хотела бы показать. – Ты уверена, что тебе станет лучше? Я могу позвать твоего мужа, чтобы он отвез тебя к доктору Холлинзу.
– Я просто перегрелась из-за этой плиты. – Девушка мгновенно подумала о том, чтобы позвать Шона, собрать вещи и уехать до того, как Андрэ узнает, что она была здесь.
– Не волнуйся за меня. Мне только жаль оставлять на тебя всю работу.