Слезы огня
Шрифт:
– Да, прелестна…
– Андрэ, я не могу поверить, что вы дома! – воскликнула Аурэлия. – Мы были уверены, что вы останетесь в Колорадо.
– Моя страна в опасности. Я решил, что нужен здесь.
И брату:
– Жан Поль, я знаю, что Теннесси все еще в нерешительности, но идут разговоры об отделении, которые просто удивляют меня. Ты следишь за событиями. Что ты думаешь об этом?
– Я думаю, что на этот раз все будет не так, как в 1832 году, когда Южная Каролина объявила о своем отделении. Думаю, на этот раз мы выйдем
– Но это же не приведет страну ни к чему хорошему, Жан Поль. Ты же знаешь это.
– Знаю, но я знаю еще и то, что нас прижали к стене. Ты же сам донимаешь: то, что называется индустриализмом на Востоке, – использование труда детей и иммигрантов, – здесь называется рабством. Они индустриалисты, а мы – чудовища. Но рабство – не единственный спорный вопрос. Процветание Юга и его требования больших прав не нравятся некоторым людям, стоящим у вершины власти.
– Я знаю, что нас ждут трудные времена… А вот и доктор Холлинз.
Андрэ еще раз посмотрел на спящего ребенка и женщину на кровати.
– Жан Поль, мы ничем не сможем здесь помочь. Мне не помешало бы выпить. Письмо, которое я привез Дайане от ее отца, может подождать до утра.
Жан Поль удивлённо посмотрел на брата, и Андрэ быстро солгал:
– Я встретил однажды в салуне Райли О'Ши, и когда мы разговорились, выяснилось, что Дайана – его дочь.
Андрэ спрятал улыбку, вспомнив смущение Райли О'Ши, когда тот сел за один стол с Андрэ. Но он предложил заплатить ему долг и засыпал вопросами о девушке, наконец, доверив ему это письмо.
– Кажется, у Диди есть семья, о которой мы и не подозревали. Пойдем выпьем виски. Думаю, оно тебе понравится. Аурэлия, ты тоже должна отдохнуть. Пруди даст нам всем знать, если что-то изменится. С Диди теперь все будет в порядке, раз доктор Холлинз здесь. Пойдем, дорогая…
Перед рассветом у Дайаны начался кризис, и она стонала и металась по постели, сбрасывая с себя одеяло. В это же самое время Андрэ мерил веранду беспокойными шагами и курил одну сигарету за другой, поминутно поглядывая на коттедж Макафи.
– Какого черта я вернулся? – пробормотал он. – В стране черт знает, что творится! Мне бы следовало продолжать свое любимое занятие в безопасном месте и держаться подальше от Монкера.
Он увидел вышедшую на крыльцо коттеджа Пруди и быстро пошел к ней, на ходу спрашивая:
– Как она?
– Кризис прошел, – устало ответила негритянка. – Она в бреду говорила что-то странное, мистер Андрэ, очень странное. Несколько раз упоминала ваше имя. Вы что-то сделали этой девочке, мистер Андрэ?
Пруди посмотрела на него одним из тех взглядов, которым неизменно добивалась от него признаний, когда он был еще маленьким мальчиком.
– Могу я увидеть ее? Она не спит?
Андрэ совсем не хотелось, чтобы Пруди узнала его тайну. Он был абсолютно уверен, что она снимет с него живого кожу за это.
Пруди скрестила на груди руки.
– Не думаю,
– Пруди, клянусь, я не сделаю ничего предосудительного!
Больше всего Андрэ хотелось увидеть Дайану и самому удостовериться, что с ней все в порядке.
– У меня есть письмо от ее отца. Я знаю, она очень обрадуется ему.
– Она очень устала, так что ведите себя хорошо.
Андрэ поцеловал негритянку в морщинистую щеку.
– Обещаю тебе. А ты пока пойди на кухню и выпей кофе. Можешь принести чашечку и мне, а я пока расскажу Диди о ее отце.
– Хорошо. Но не вздумайте расстраивать ее – она и без того много перенесла! И присматривайте за ребенком. Как только девочка проснется, сразу же позовите меня!
Дайана открыла глаза, когда Андрэ прошептал ее имя.
– Андрэ?
Она была настолько слаба, что едва могла говорить.
– Ш-ш-ш! Все в порядке. Я просто хотел проверить, что тебе действительно лучше.
– Что ты здесь делаешь? Ребенок? Мой ребенок…
Она попыталась приподняться, но упала обратно на подушку.
– С твоим ребенком все хорошо. Она такая же красивая, как и ты.
Девушка окинула комнату теперь уже вполне осмысленным взглядом.
– Шон… где мой муж?
– Он уехал за Джулией. Ты все время звала ее. Жан Поль подумал, что она поможет тебе справиться с твоей болезнью, если будет рядом.
Дайана судорожно вдохнула воздух.
– Нет! Шон узнает все…
В ее широко раскрытых глазах был страх.
– Он ведь ничего не знает о ней, о ее деле. О Боже, Андрэ, ты должен остановить его!
– Ш-ш-ш!.. Джулия закрыла свое заведение. Он не найдет ничего, кроме уважаемой леди средних лет, живущей в приличном доме на второй авеню. А теперь, может быть, ты хочешь узнать кое-что о своем отце?
– О моем отце?
– У меня для тебя письмо. Мы снова встретились с ним. – Андрэ засмеялся. – Он был очень удивлен, увидев меня в том салуне. Но после того, как я заверил его, что не сержусь на него, мы приятно поговорили. В основном, о тебе. Он очень сокрушался о том, что убежал тогда и оставил тебя одну.
– Так значит, он снова принялся за старое?
– Нет. Он нашел золото. Не много, но достаточно, чтобы он мог безбедно жить и еще вернуть мне то, что он был должен. Я знаю, Джулия заплатила этот долг за вас. Я отказался от денег Райли. Но когда он узнал, что ты замужем и ждешь ребенка, то захотел послать деньги тебе. Я положу их сюда, в ящик.
– Почему ты так добр ко мне? Когда ты уезжал, ты вел себя так, будто ненавидел меня.
– Я никогда не испытывал к тебе ненависти, Дайана, даже когда мне этого хотелось бы. Я уехал, чтобы найти Джулию. Я заставил рассказать мне все. Она сказала, что Лилиан налгала мне, что ты просто жила у нее до того, как вышла замуж за Шона, но что у тебя никогда не было другого клиента, да она бы тебе и не позволила.