Слезы печали
Шрифт:
— Я твердо решила никогда более не выходить замуж, если вы это имеете в виду.
— Не будьте так уверены в себе. Я знаю, что на вас посматривают.
Она понизила голос, и я невольно оглянулась.
— Да, — сказала она, — ваша судьба предрешена.
Я знаю это. Кое-кто посматривает на вас… но есть препятствие… живое препятствие…
— Вы говорите загадками.
— Которые легко разгадываются. Вам известно, что для Карлтона значит Эверсли?
— Очень многое, я думаю.
— Очень многое! Это слишком мягко сказано. Для него это значит все. Бедный
— Неужели он так сильно все это ощущал? Ему было только десять лет!
— Карлтон никогда не был ребенком. Он всегда знал, чего хочет, и его заставили поверить в то, что Эверсли принадлежит ему. Но он подавил гнев и как настоящий Эверсли постарался воспитать своего кузена достойным его миссии. Он рассказывал мне, как учил Эдвина ездить верхом, стрелять из лука и из ружья. Он делал из него мужчину — так это называлось. Карлтон сказал, что Эдвин был слишком мягок для того, чтобы управиться с Эверсли, и никогда не стал бы хорошим хозяином.
— Это чепуха! Чистой воды ревность.
— Верная вдова должна рассуждать именно так. После казни короля Карлтон решил сохранить Эверсли. Он остался в Англии, в то время как многие покинули страну. Он рисковал жизнью ради Эверсликорта. Потом появился Эдвин, затем он был убит, и Карлтон вновь стал наследником. Я помню, что им тогда овладела спокойная уверенность, даже самоуверенность.
— Получается, что он радовался смерти кузена.
— Карлтон никогда не был высокого мнения о своем кузене, и, мне кажется, он решил, что сама судьба позаботилась о том, чтобы Эверсли попал в надежные руки.
— Эти не делает его в моих глазах более привлекательным.
— Я думаю, у него есть планы в отношении вас.
— Планы?
— Его к вам некоторым образом влечет. Мой муж вообще легко увлекается женщинами.
— Ему лучше начать подбирать другую кандидатуру.
— Вы кажетесь ему непохожей на других.
— Деревенская простушка, — сказала я. Барбари разговаривала со мной так же, как Харриет, — снисходительно, слегка насмехаясь над моей неотесанностью. Ну что ж, даже если я и неотесанная, то, по крайней мере, более счастливая, чем она или Харриет. Я потеряла своего мужа, это правда, но мне в утешение остался маленький милый сын.
— О, не только это, — серьезно продолжала Барбари. — У вас сильная воля. Ему это должно нравиться. Вы осмеливаетесь спорить с ним, и это ему тоже должно нравиться. Карлтон никогда не искал легких побед.
— Лучше передайте ему, что эта крепость останется незавоеванной.
— Это
— Он хотел бы предложить вам свою руку. По его словам, это идеальное решение. Если бы вы вышли за него замуж, он стал бы опекуном вашего сына и все дела, связанные с Эверсли-кортом, оставались бы в его руках — как это происходит сейчас. В данное время лорд Эверсли предоставляет ему полную свободу. Карлтон управлялся с имением все эти трудные годы, и естественно, что он продолжает заниматься этим и сейчас. Есть единственная помеха: он уже женат на мне.
— Я рада тому, что это неустранимая помеха.
— Если бы я умерла…
— Вы… умерли? Вы так молоды.
— Взгляните на меня.
— Сейчас у вас небольшое недомогание. Вскоре вы поправитесь.
Барбари откинулась на подушки, ничего не сказав. Я продолжила:
— Это был странный разговор. Скажите мне, чего бы вы хотели поесть, и вам пришлют.
— Да, — сказала она, — странный разговор. Но я рада тому, что мы поговорили. Я решила, что вам следует знать…
В ее глазах появилось какое-то сонное выражение, и я подумала, что у нее, наверное, жар. Жар, который рождает в мозгу странные фантазии.
Я подошла к кровати и коснулась ее руки. Рука была холодной.
— Возможно, немножко бульона, а потом каплун. Я схожу и похлопочу об этом.
Ее взгляд провожал меня до двери. Я услышала ее шепот:
— Позаботься, Арабелла, позаботься о себе и о своем сыне.
Я спустилась вниз, чувствуя себя очень неуютно.
На следующий день Барбари стало гораздо лучше, и к ней вернулся ее прежний цинизм. Наверное, она сожалела о своей откровенности, потому что начала избегать меня, а через несколько дней уехала в Лондон.
Салли Нуленс сокрушенно покачивала головой и была непривычно разговорчивой.
— Я всегда жалела госпожу Барбари, — сказала Салли. — Она впуталась во все это, когда была почти ребенком, и не думаю, что хозяин Карлтон хоть пальцем пошевелил, чтобы помочь ей.
Мои губы сжались. Я не забыла о предположении Барбари относительно намерений Карлтона жениться на мне, если он сможет как-нибудь избавиться от нее. Второй брак по расчету, подумала я. Это не для меня, хозяин Карлтон. Я не могла не почувствовать удовлетворения: ведь его уже во второй раз лишила того, чего он желал больше всего на свете.
В то же время перспектива выглядела несколько зловеще: «Это человек, который не остановится, пока не добьется своего».
— Она совсем не бережет себя, — продолжала Салли. — Так всегда говорил хозяин Карлтон. Стоит ей серьезно заболеть, говорил он, и она сгорит как свеча.
— Он так говорил?
— О да, и не раз.
— Но Барбари молода, сильна и, судя по всему, ведет очень деятельную жизнь в Лондоне.
— Можно называть это и так, — сказала Салли Нуленс. — А хозяин Карлтон прав. Не такая уж она крепкая, и ей бы надо последить за собой. Обычно она приезжает сюда, когда ей нужно маленько отдохнуть. Она делает так уже года три, а то и больше.