Слезы печального ангела

Серова Марина Сергеевна

– И заодно – подлечиться? – недоверчиво протянул Вася.

– Конечно! Санаторий я выбрала хороший. Бассейн, солярий и массаж тебе пока нельзя, но перевязки обязательно станут делать. И воздух морской, целительный. А через недельку, если всё будет хорошо, можно пройти курс физиотерапии. Только бдительности не теряй и с тётушки глаз не спускай. За появлением посторонних следи особо тщательно, ну, не мне тебя учить. Ты офицер опытный, сможешь быть на высоте.

– Ты встревожена. Значит, это не прикрытие и не повод меня отправить подальше от места событий?! А

что за обстоятельства?

– Вась, я всё расскажу, но лучше при встрече.

– Хорошо.

– Тогда решай вопрос с выпиской, не забудь захватить лист с рекомендациями врачей. Потом домой за вещами, Лёшка поможет сумку собрать, и к нам. Да, ребят не отпускай, они могут понадобиться.

– Хорошо.

Поскольку принципиальное согласие Василия получено, уговорить тётю Милу особого труда не составит, я посчитала вопрос улаженным. И не теряя времени, всё оформила. Забронировала путёвки и билеты, оплатила счета через онлайн-банк. И поднялась из кресла с намерением отправиться в комнату тёти Милы, чтобы, не теряя времени, заняться сбором её вещей.

– Чего там, – открыл Генка один глаз, – подчинённый рвётся в бой, несмотря на рану?

– Откуда этот ироничный тон? Вася искренне переживает. И поскольку ближайший месяц-полтора он будет на больничном…

– То переходит в твоё распоряжение, – хмыкнул приятель, – автоматически.

– Не хотела тебя будить. Но я решила их с тётей Милой отправить на курорт. Так будет лучше всего, безопаснее и для меня спокойнее. Надеюсь, ты не станешь возражать?!

– Любовь моя, – дурашливо пропел приятель, – ну, когда я тебе возражал?!

– Вот и чудненько.

Как и ожидалось, тётя Мила пришла в восторг от перспективы поехать отдыхать за границу. Правда, пару раз намекнула, что предпочла бы компанию племянницы или одной из подруг. Но ничего не поделать.

Какое-то время мы в четыре руки деловито собирали вещи. Я заметила на лице тёти Милы некое томление. После того как тётушка, тяжко вздыхая, очередной раз замерла над раскрытой дорожной сумкой и задумчиво уставилась на телефон, я поняла, что нужно срочно действовать, чтобы помешать ей похвастаться подругам намечающейся поездкой. Разумеется, среди местных кумушек не было бандитских осведомительниц, но слухами, как известно, земля полнится.

– Тёть Мила, ты прости меня, – повинно склонила я свою голову.

– Женечка, дорогая, да за что же?

– Я всегда занята работой, времени вечно не хватает. Мало внимания тебе уделяю.

– Дорогая, далеко не все дети так внимательны к своим родителям. И, поверь, я за всё очень благодарна.

– И я тебе благодарна, правда. Ещё прости, что отправляю отдыхать с практически незнакомым парнем. Василий очень славный, вы подружитесь, вот увидишь. Он присмотрит за тобой, на всякий случай. Ты тоже позаботься о нём. В Тарасове у Муромцева нет родных, да и знакомых мало. Нам с Ангелиной нужно будет уехать, а бросать раненого друга одного – неправильно, плохо и жестоко.

– Девочка моя, у тебя такое доброе сердце!

– Ага. И ещё: я понимаю, тебе хочется похвастаться подругам. Делать этого

нельзя категорически! Расскажешь всё потом, когда вернётесь.

– Ладно, как скажешь.

– Звонить тебе я не смогу! Связь держим через Генку.

– Обидно как, но я всё понимаю, не беспокойся.

– Лишнего внимания к себе старайтесь не привлекать.

– Но появление на курорте женщины бальзаковского возраста, – тётушка поправила локон волос, запрокинув голову и немного скосив глаза, чтобы увидеть своё изображение в ближайшем зеркале, – с молодым парнем внимание привлечёт. Я немного смущаюсь, могут пойти толки.

– Поэтому вы всем объявите, что Василий твой племянник.

– Какой ещё племянник? – в тоне тётушки сквозило лёгкое разочарование. Мне даже показалось, что в глубине души она совсем не против, что «пойдут толки».

– Любимый племянник, который восстанавливает здоровье после травмы.

– Мы не сойдём за родственников, слишком мало знаем друг друга. И он смуглый, темноволосый парень.

– Ерунда, по дороге в аэропорт и в самолёте будет куча времени, чтобы всё наверстать. Больше вопросов друг другу задавайте. И если так будет проще, можешь говорить, что Вася муж твоей племянницы.

– Да, так лучше, пожалуй.

– Вот и отлично.

* * *

Сегодня тёте Миле пришлось смириться ещё с одним разочарованием. В аэропорт их с Василием отвозил рыжий лейтенант Лёшка. Мы все после долгого разговора и дополнительных инструкций, выданных мною, тётушке и Василию, простились в квартире. Лёшке же Генка поручил проследить, чтобы от нашего дома за ними не увязался «хвост». Проверяться по дороге в аэропорт и, вообще, в начале пути немного попетлять по городу. А потом проконтролировать, чтобы отлёт прошёл благополучно.

После того как Алексей доложил, что задание полностью выполнил, а слежки не заметил вовсе, пришёл черёд Генки покидать квартиру. Уехал полковник не один. Изображая гипертрофированную заботу, со всяческими предосторожностями, Петров вывел из подъезда молодого полицейского по имени Борис, одетого в васильковый костюмчик тёти Милы и кокетливую шляпку с вуалью, которую тётушка обожала надевать в театр. Молодой полицейский кутался в меховую горжетку, пряча в ней руки и нижнюю часть лица. Генка усадил переодетого парня на заднее сиденье своей машины и принялся колесить по городу в расчёте, что все заинтересованные лица обратили на них должное внимание. И будут заняты наблюдениями за ними, а может, и преследованием.

Часом ранее мы с Ангелиной, хихикая, напялили на вяло сопротивляющегося Бориса один из моих светлых париков и сделали аккуратный макияж. Подобрали подходящий костюм. А вот с обувью просто намучились. Борькина нога влезала только в старый растоптанный тапочек тётушки или сланец, и то, тогда сильно свисала пятка и торчали вперёд пальцы. Так что подобная обувь могла испортить весь тщательно создаваемый образ.

– Нужно что-то закрытое, – озабоченно нахмурилась Ангелина.

– Да уж, эти изящные пальчики нельзя открывать, сразу видно, что мужские.