Слёзы Рублёвки
Шрифт:
Затем резко обернулся к Загалатию. Глаза его были острыми, как два скальпеля.
Тот явственно вздрогнул и стал медленно отступать. Тихон схватил его за шиворот. В другой руке был пистолет, заботливо обёрнутый одноразовой салфеткой.
— Не трепещи, мальчик, — проговорил казак. — Смерть не так страшна, как ты думаешь. Пук! — и ты тама, — он криво ощерился. — Так что не пукай тута…
Он выпустил воротник клерка.
— Слушай и запоминай свои показания, — сменив тон, деловито, с ужасающей вескостью, проговорил Ященко. — От того, насколько правильно ты это запомнишь
Сломленный Загалатий мелко закивал.
— Серебряков со своим помощником пришли к вам, чтобы спросить, не имеет ли отношения твой хозяин к похищению жены Серебрякова. Ты об этом ничего не знал, а банкир твой всё захотел спихнуть на начальника службы безопасности. Пока всё сходится, не так ли?
Загалатий снова кивнул. Под рукою Виктора стал дрожать Владимирский.
— Тогда между ними возникла ссора, — продолжал казак. — Дошло до рукоприкладства, и начальник охраны ударил твоего босса по лицу… Не волнуйся, сейчас всё тоже совпадёт. Помоги-ка мне, — кивнул он Виктору. — Вдвоём с Костей. Ты! — хлестнул он Загалатия окриком. — Помоги подтащить своего борова…
Вдвоём с повиновавшимся уже, как бандерлог удаву Каа, Виктор подтащил вяло перебиравшего ногами банкира к месту, где лежал начальник охраны.
— На колени его, — скомандовал Тихон.
Владимирский по-прежнему не сопротивлялся. Через пару секунд он уже склонился над бесчувственным телом своего сотрудника.
— Рот открой, — велел ему Ященко.
— Зачем? — на автомате спросил крупно уже дрожащий олигарх.
Вместо ответа получил несильный тычок дулом пистолета по зубам.
По идее, тут бы банкиру зубы замкнуть намертво — пистолет по соседству с ними навевает слишком однозначные ассоциации. Но то же наличие смертоносного оружия так близко от собственного организма весьма плохо влияет на процесс мышления.
Владимирский открыл рот.
Тут же Тихон схватил за запястье безвольную руку начальника охраны и нанёс ею удар тому по зубам.
Удар, конечно, не получился — какой уж там бокс тыльной стороною ладони уже нокаутированного. Но цели казак добился: на костяшках пальцев Логовенко появилась характерная ссадина. Порез от зубов.
Виктор не мог не восхищаться, как это ловко сделано.
— По-прежнему совпадает, правда, Костя? Теперь ты, — скомандовал Тихон уже Серебрякову. — Давай поменяемся. Ты контролируй этого любителя несовершеннолетних, а я пока займусь нашим большим другом.
Он словно загипнотизировал всех. Виктору показалось, что не только ему, но даже Владимирскому и Загалатию интересно посмотреть, что задумал этот человек.
'Этот человек' меж тем плавно переместился к банкиру, поднял его на ноги, всунул в вялую руку пистолет, поднял её, положил палец своей жертвы на спусковой крючок.
Виктор всё ещё ничего не понимал. Как, похоже, и остальные.
Тихон быстро выпрямился и основанием ладони плавно, но с импульсом пнул Владимирского по затылку.
Деревянным молотом обвалился выстрел.
— Ложись, — истошно завопил казак. — Он сейчас тут всех перестреляет!
Наверное, не столько от выстрела, сколько от этого заполошного
Распахнулась дверь, в комнату влетела секретарша. Оценив картину — четверо мужиков лежат на полу, причём грудь одного быстро намокает красным, а ещё один, главный, стоит с пистолетом в руке и наводит оружие, кажется, прямо на неё, — женщина завизжала. Едва ли не в ультразвуковом диапазоне.
— На пол, дура! — яростно прорычал Тихон. — Он же тебя пристрелит!
И стал лихорадочно отползать.
По лестнице уже грохотали каблуки — на звук выстрела бежала охрана. Дверь едва не вылетела с петель, в комнату ворвались вместе люди банкира и 'охранники' его гостей. Замерли на мгновение в дверях…
— Скорее! — жалобно прокричал Ященко. — Здесь стрельба, убийство…
И тут Владимирский ещё раз нажал на спуск…
* * *
— Ничего личного, как говорится, — пояснил Тихон уже в машине, когда они, оставив свои данные прибывшему наряду, неслись по направлению к Песчаной площади вслед за завывающей сиреной милицейской машиной. — Получив нежданный удар сзади, неизбежно должен он был выстрелить. А выстрелив раз, обязан был выстрелить и в другой. Реакция у него должна была быть такая. Только патрон я ему один оставил, чего он не знал…
Виктор хмыкнул:
— Он мог попасть в кого угодно. В меня, например. У него же рука дрожала. И чё б ты тогда делал с неплановым трупом?
Его друг шмыгнул носом. Независимо этак:
— Да ладно… Чего я, не видел, куда ствол направлен? Там всё дело-то в десятой секунды. А тут человек в трансе. Нормально он должен был выстрелить.
Ну, а дальше мои ребята однозначно действовали. Один — тебя прикрывать бросился, как хозяина. Другой — на нападавшего. Местные не могли им не помочь. Хоть и против своего босса. Школа-то одна. Сначала нейтрализуй того, кто с оружием, а затем уж разбирайся…
В общем, нормально всё. Удобно он себе офис организовал. Прямо рядом с прокуратурой. Менты местные в бытовухе копошатся. А тут кабанчик наш — оба-на! — сразу в нужные руки попали. А через часок его вовсе в 'контору' заберут — по подследственности главных грехов банкирчика…
— Теперь бы Настю… — пробормотал Серебряков, почти его не слушая. Он выжимал из машины максимум возможного. Если бы не обстоятельства, такой ездой можно было бы только насладиться. Особенно, когда летели по осевой на Большом Каменном — сколь раз стоял здесь Виктор едва ли не часами, злобно чертыхаясь на 'избранных', что проносятся по специально выделенной для них полосе…
— Не боись, — успокоил его Тихон. — Туда уже СОБР выдвигается. Они обученные рексы, им это — семечки. Если правда то, что его баба всё организовала, то в исполнители она бандюков обычных нашла. Не иначе. О серьёзных уже информация прошла бы. Не девяностые. Все под кем-то ходят. А эти только при слове СОБР обкакаются…
Как-то из его уст это забавно прозвучало. По-детски. По-детсадовски.
— Не, им не до сопротивления будет, — продолжал Ященко. — Им бы лишние пару годков себе не примотать. Так что пока мы доедем, те уже тёпленькие на полу лежать будут. В позе звезды. Ножками попинываемой…