Слезы Тесс

Винтерс Пэппер

Мое сердцебиение отдавалось в руках, ненавидя это ограничение. Подняв мои запястья над головой, он придавил меня своим телом, пытаясь втиснуться между моими ногами. Я сражалась как бездомная кошка. Наши ноги боролись, ступни запутались в покрывалах, и на мгновение, я, возможно, выиграла. И проиграла после одного неправильного удара.

В течение какого-то момента, я лежала, опрокинутой на спине, а он навис надо мной, тяжело дыша. Тлеющая внутри жажда нежеланная, разгорелась. Неуместная жажда. Жажда, которая сводила меня с ума,

вызывая смущение и ненависть.

Его лицо выражало пыл и страстное желание. Он пах как грех, цитрусовые и сандаловое дерево, ослепляя мои чувства, зажигая каждую мою частичку. Мое влагалище сжалась, когда Кью качнулся, тяжело дыша. Сигналы моего мозга каким-то образом переплелись с его ароматом.

О боже. Он с успехом завладел одним из моих чувств. Обонянием. Я не могла позволить ему завладеть большим.

Я укусила его за плечо и завопила:

— Отпусти, бл*дь, меня!

Кью приподнялся; гнев и бескомпромиссное уважение отразились в его глазах. Он уважал то, что я борюсь? Это так чертовски сильно заводит его? Больной, ненормальный ублюдок.

Он поднял руку, как будто, чтобы ударить меня.

Я боролась с желанием свернуться в комочек и уставиться в его бушующий взгляд.

— Сделай это. Ударь меня. По крайней мере, боль оставит физическую метку, которую ты сможешь видеть каждый день.

Он открыл рот, затем закрыл его. Его рука колебалась, прежде чем он положил ее на мою щеку. Дрожащим, большим пальцем он провел по моим губам.

— Скажи это, — что-то неукротимое появилось в его взгляде, умоляющее на каком-то глубоком, психологическом уровне. Он, казалось, отчаялся услышать, что я была его.

Кью просунул руку между моих ног и потер мой клитор через трусики. Весь фейерверк, который тлел во мне, зажегся вновь. Оргазм острым экстазом охватил мои мышцы, я откинула голову назад.

— О, черт, — я не хотела оргазма, даже при том, что он наступал. Я не хотела этого, поскольку Брэкс не доводил меня ни до одного, и я делала наше расставание пугающе окончательным. Как будто Кью отрывал нас друг от друга, оставив меня разрушенной для всего, кроме грубости и дикости.

И как только мои мышцы, стянутые шелковой материей, напряглись, Кью перестал прикасаться. Он отстранился и посадил меня. Мои связанные запястья оказались на коленях. Я моргнула, тело, которое нашло отклик в возрастающей интенсивности, страдало, моля об облегчении. Мой оргазм отступил.

Я хотела закричать. Он сознательно оставил меня на остром крае удовольствия.

— Как тебя зовут? — потребовал Кью, расстегивая свой ремень, вытягивая его из петель и бросая на пол. Звук тяжелой пряжки, ударившейся о мягкий ковер, ускорил мое сердцебиение.

Я отказывалась ответить, но не могла отвести взгляда от того, как он расстегнул молнию и вытащил из брюк темно-красную рубашку. Темно-синий пиджак он оставил на себе, но расстегнул его так, чтобы его края свободно свисали по сторонам,

не мешая.

Встав передо мной так, чтобы его промежность находилась на идеальной высоте перед моим ртом, он приказал:

— Отсоси мне, — пристальный взгляд Кью послал по моей крови искрящийся огонь, но он не соответствовал страху, с которым я жила. Отсосать? Я не могла. Не этому мужчине. Незнакомцу. Моему владельцу. Я укусила бы его.

Когда я не пошевелилась, Кью спустил свои боксеры, высвободив свой неистово твердый член из тюрьмы. На кончике блестел предэякулят, и меня окружил его запах мускуса и греха.

Взяв в кулак свой толстый член, он прикусил губу, поглаживая его. Желудок сжался, и я закрыла глаза,

— Пожалуйста, — я покачала головой — Я не могу.

Он придвинулся ближе, практически прижав свой член к моим губам.

— Можешь. И сделаешь это, эсклава.

Я отодвинула голову подальше от него, слишком чутко отреагировав на влагу семени, когда он провел своей эрекцией по моей щеке. Он резко вытянул руку и впился пальцами в мой подбородок, удерживая меня на месте.

— Открой. И если ты укусишь, я отделаю тебя так сильно, что ты не проснешься несколько дней, — в его голосе было слышно волнение и что-то еще. Что-то, что я признала, но не смогла определить. Жар выжег все мои эмоции.

Мое тело дергалось, пока бесконтрольно текли слезы. Мне нужна была помощь. Мне нужно спасение. Все мои чувства внезапно вышли из-под контроля, испаряясь от безысходности... затем что-то произошло.

Все... остановилось.

Мой разум закрылся, тело оцепенело. Все, против чего я боролась... исчезло. Я стала пустой раковиной — беззаботной и блаженно-свободной.

На меня опустилось спокойствие, когда я приняла подчинение, как бальзам против сложной борьбы. В тот момент я стала тем, чего он хотел: его.

Кью, казалось, не заметил снизошедшего на меня прозрения, и когда наклонил мою голову, чтобы я приняла его член, я позволила ему.

Он сжал мой затылок, проталкивая свой длинный, бархатистый член мне в рот. Он застонал, когда я, не возмущаясь, глубоко его заглотила.

Я позволила ему.

Он зарычал, выгибая бедра к моим губам, когда я всосала его горячую плоть. Он пробормотал что-то на французском и нагнулся вперед, практически разгладив мои волосы и прижимаясь к ним грудью.

Я позволила ему.

В своем неприкосновенном коконе, я позволила ему все, что угодно.

Он был мужчиной. Я была женщиной. Вот и все.

Мои руки двинулись по своему собственному желанию, потянувшись к нему. Одной я взяла в ладонь его напряженные, гладкие шарики, а другой поглаживала пульсирующий член.

Я порхала в облаках безразличия, пока удовлетворяла, прикасалась, пробовала. Ничего не признавала: ни запаха, ни вкуса, ни звуков. Я была роботом, идеальной игрушкой, и моей единственной целью было заставить его кончить.