Слезы Тесс

Винтерс Пэппер

Я не могла отвести глаз от его взгляда; он внезапно пленил меня, пронзая словно тысяча иголочек желанием и потребностью, направленной на него. Когда я не ответила ему, он приказал мне властно:

— Поднимись с кровати.

На мгновение я хотел ослушаться Кью, чтобы увидеть, что он будет делать, но маленькая часть меня действительно боялась его. Я спешно покинула теплую кровать, опуская ноги на пол.

Мгновенно он схватил меня за бедра, раздвигая ноги и располагаясь между ними. Его дыхание стало грубым, голос глубоким, он пробежался взглядом по моему далеко не сексуальному наряду.

Он

нахмурился, все мысли были видны на его лице. Отошел к шкафу, открыл его. Вытащил крошечные кружевные трусики-стринги. Я тяжело сглотнула, когда он подошел, крутя их на среднем пальце.

— Встань у столбика кровати. — Его голос стал глубоким, в каждом слове сквозило желание.

Я не двигалась, борясь с множеством мыслей, чтобы заставить свои ноги работать.

Стискивая зубы, он схватил меня за руку, подтягивая к столбику кровати.

— Сцепи руки вместе и подними над собой.

Он был так близко, мне хотелось дотронуться до него; его запах окутывал — сандаловое дерево и специи, — превращая мои колени в воду. Я сцепила руки и подняла их вверх, выгибая спину, сознательно выставляя ближе к нему свою грудь, чтобы спровоцировать его на прикосновение. Он вздрогнул от удивления и приподнял бровь, перед тем как затянуть запястья кружевными трусиками. Кружевной материал немного стянул кожу, но это было терпимо и ощущалось намного лучше, чем в тот раз, когда я была прикована в комнате, наполненной похотливыми ублюдками. По крайней мере, тут был плюс — мои ноги касались мягкого ворса ковра, и никто не видел моих страданий.

Кью подошел ко мне, наклонил голову, прижимаясь ко мне бедрами, чтобы я могла ощутить его твердую эрекцию

Я наклонила подбородок, выставляя губы, предлагая их для поцелуя. Он ни разу не отвел от меня взгляда, его бледно-зеленые глаза заставили меня почувствовать, что я попала в лесную долину, где злой и плохой мужчина решил воспользоваться невинной честной простушкой.

Я тяжело сглотнула, так как ничтожное расстояние отделяло его от того, чтобы приникнуть к моим губам во властном поцелуе. Но он посмотрел на меня и лукаво улыбнулся, затем резко отодвинулся.

— Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал, эсклава. Так это не сработает.

Потянувшись в задний карман, он достал пару серебряных ножниц. Мои глаза расширились от страха. Какого черта он творит?

— Ты не можешь, ты не имеешь такого права — выбирать и решать, что мне с тобой делать. Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя, но этого не будет. Потому что я не хочу.

Я застонала, потом вздрогнула оттого, что услышала свой стон. Я пожалела, что не могу в этот момент закрыть рот рукой. Боже, Тесс, это звучит так, словно ты в полном отчаянии. Я не хотела быть связанной, не хотела жесткого обращения. Но тогда почему мое тело так изнывало от желания? Черт, я была ненормальной. Изнасилование, наверное, что-то сделало со мной, превратив в шлюху. Но это была ложь, я опять лгала себе. Единственное, что случилось со мной — это Кью. Он контролировал мое тело, словно кукловод — у меня не было ни желания, ни воли ослушаться его — я не могла ослушаться.

Может мне стоило найти в себе спокойствие, ощущение правильности. Мысленное нахождение на безопасном расстоянии от него может защитить меня от более печальных мыслей.

Это могло бы помочь сохранить свой рассудок, прекратить желать окунуться в мир жесткого секса и ограничения движения, связывания.

Я закрыла глаза, стараясь погрузиться в спасительную безопасность. Страх наполнил мое тело. Если я не прекращу желать всего этого сейчас, то могу скатиться вниз как по скользкому склону горы и никогда не выбраться обратно.

Ты никогда не была нормальной. Я сжала губы, чувствуя себя потерянной, смущенной. Как я могла хотеть такие разные вещи одновременно? Грубость и свободу! Обе манили меня, мучительно искушая.

Кью мягко пальцами взял меня за подбородок, гипнотизируя своими зелеными глазами.

— Нет. Не смей покидать меня. Оставайся со мной.

Как он почувствовал, что я отдаляюсь от него? Я тряхнула головой, пытаясь избавиться от его пальцев. Он заставит меня не отдаляться?

Кью расправил плечи, словно сбрасывая лишний вес энергии на ноги.

— Я сказал тебе, я тебя чувствую. — Твердые мышцы его груди выделялись под футболкой; я не могла отвести взгляда от его твердой эрекции. — Теперь оставайся спокойной и находись со мной. — Выражение его лица оставалось непреклонным и хладнокровным, когда он поднял ножницы, прикасаясь ими к моей коже, которую обдал холодом поцелуй металла, резко защелкивая лезвия, и начал разрезать воротник футболки.

Очень аккуратно и заботливо Кью разрезал мою футболку точно по центру. Каждое движение ножниц, разрезая ткань, раскрывало и меня, слой за слоем. Он разрезал ткань футболки, пока не убедился, что грудь открыта его взгляду и вместе с моим отчаянно бьющимся сердцем, он обнажал и мои секреты.

Все, что бы ни делал Кью, символизировало очень многое. Он наслаждался, играя со мной без слов, все в нем было загадкой.

Он не будет таким самоуверенным, когда я пойму, кто он на самом деле такой. Я хотела использовать его секреты, чтобы играть с ним в его же игру. Моя киска начала пульсировать от мысли, что мы могли быть на равных в битве его желаний. Я не думала, что смогу обыграть его, но это было неважно. Я хотела, чтобы выиграл он. Я хотела позволить ему повелевать мной на моих условиях, как я этого хочу.

Он сглотнул, широко раскрывая разрезанный материал, обнажая грудь и живот, абсолютно контролируя свои действия. Он поднес лезвие ножниц к моей нижней губе и провел им вниз, спускаясь по шее, между моей грудью, по животу до моих шорт.

Кожа покрылась мурашками, когда он слегка прижал лезвие ножниц к коже. Тяжесть металла сжала кожу под собой, но не поранила. Все находилось на тонкой грани доверия и страха, заставляя мое сердце трепетать.

Кью казался настолько потерянным, когда разрезал материал около пупка. Он говорил не покидать его, быть с ним здесь, а сам, кажется, полностью отстранился от того, что сейчас происходит. Его лицо было немного нахмурено, он погружен в себя. Кью там, в своих воспоминаниях и мыслях. Он вспоминает вещи, которые ранят его, заставляют его тело дрожать. Я бы отдала все, чтобы последовать за ним, в мир его воспоминаний, в его душу, чтобы понять, где именно живет его сущность — во тьме или в свете.